(Wicked Pumpkin) - Выпьем за любовь (СИ)

========== Часть 1. Мужчинам - водка, женщинам - вино ==========

— А на этой диаграмме вы можете увидеть, как выросли продажи орловской породы по сравнению с предыдущим годом…

Финансовый директор Грима Галмодович стоял у проектора, бодро сверкая своей кривозубой улыбкой, и битый час распинался, каким удачным этот год оказался для ОАО «Роханский конный завод». Акционеры, даже этим ранним предпраздничным утром прекрасно осознававшие, что от успеха компании прямо зависит их доход, ещё пытались делать вид, будто им и впрямь интересно смотреть на все эти доли, таблицы и процентные соотношения. Однако работники, получающие нормированную заработную плату, уныло клевали носами и всем своим видом давали понять, что в конференц-зале им очень плохо, а дома хорошо: оливье в тазиках стоит, у кого с горошком, у кого с морковкой, а под ёлкой, у кого натуральной, а у кого искусственной, дожидается своего часа целая гора мандаринов. Особенно недовольными своей судьбой казались местные Добчинский и Бобчинский, директор по закупкам и директор по продажам, которых Эовин всегда путала: по иронии судьбы одного звали Тимофеем Валерьяновичем, а другого — Валерьяном Тимофеевичем, и передвигались они почему-то всегда вместе, хотя работали в разных отделах. Сидели они сейчас прямо рядом с ней, и потому Эовин во всех подробностях слышала их праведное ворчание.

— И где это видано, чтобы тридцать первого на работу как штык?

— И не говори, наверняка змей подколодный расстарался. Вон как перед начальством лебезит!

— Эх, будь я немного помоложе, я бы ему…

— Извините, что прерываю, — вклинился в их шепоток оторвавшийся от своей презентации и недобро сощуривший глаза Грима Галмодович, — но рабочий день тридцать первого декабря установил не я, а Правительство Российской Федерации. Я лишь выполняю волю государства, но если у вас есть какие-то претензии, теперь вы знаете, куда обращаться с жалобами.

— При всём уважении… — синхронно начали было Добчинский и Бобчинский, но их возмущение тут же прервал удар кулака по столу.

— Тишина! — гаркнул дядя Эовин, Теоден Тенгелевич, один из учредителей и управляющий конного завода. — Я слушаю доклад.

Все притихли, а Грима с гаденькой ухмылочкой переключил слайд и продолжил своё выступление.

Финансового директора, мягко говоря, недолюбливали. Про него ходило множество слухов: и что мать его была наркоманкой, не любила сына и потому назвала таким поганым именем; и что сидел он в тюрьме за особо тяжкое, но подмазал кого надо и вышел раньше; и что был он правой рукой Мавроди, но когда запахло жареным, сдал всех с потрохами. Эовин в ответ на все эти сплетни лишь хмыкала: козлом он был, самым обыкновенным козлом. Семейные имена — ещё не признак недолюбленности. Вон, её прадеда-казака контузило на войне, и с тех пор так и повелось в их роду давать детям странные имена, почему-то похожие на варяжские. Но это же не значит, что он детей своих не любил. Красть Грима тоже не умел: даже в их компании деньги прикарманить втихую не мог, что уж там обобрать половину страны. Дядя держал его в компании, как Пётр I Меншикова при дворе: за выдающиеся достижения в сфере управления. И отчётность у него всегда готова, не подкопаешься, и вторая бухгалтерия у него на флэшечке настолько маленькой, чтобы в случае проверки можно было проглотить, но ничего глотать не приходилось, потому что и с главой налоговой, Христофором Николаевичем Сарумяном, договариваться он умел.

А уж слухи об отсидке и вовсе казались чем-то заоблачным. Эовин знала Гриму три года, с тех пор, как закончила институт и устроилась в юридический отдел организации. Представить его, совершающего преступление похлеще кражи, она, конечно, могла — иногда он бросал на неё такие взгляды, что, казалось, будь они совершенно одни, он бы точно воспользовался ситуацией. А она бы в ответ воспользовалась своим карманным ножом. И всё же он ни разу не перешёл от слов к каким-либо действиям — всё подкаты слал в мессенджерах да улыбался мерзко. И потому спустя три года Грима не смог бы напугать её даже в тёмном безлюдном переулке, а к его фривольностям у Эовин выработался стойкий, как она думала, иммунитет.

В общем, не любили финансового директора больше, чем похмелье первого января, но ненависть к нему сплачивала людей, и

--">