(Hrizantemka) - Знаю...(СИ)

принес ей кучу неприятностей и незабываемых приключений, он показал, что значит самоотверженность, настоящая дружба и душевное тепло. Он был её Героем. Не тем, каким представляла его Магическая Британия, не таким, как описывали журналисты. Она знала другого Гарри: скромного, но храброго, сомневающегося, но сильного, доброго и справедливого. Гермиона безгранично доверяла ему, она будто срослась с ним в единое целое и сейчас чувствовала, как в груди расширяется огромная чёрная дыра.

На коленях лежало письмо Гарри, которое она перечитала, наверное, тысячу раз. В ту секунду, когда она открыла его, её жизнь разделась на «до» и «после». Секунду назад она была еще счастлива, полна планов и надежд. А потом… всё померкло. Не стало перспектив счастливого будущего… не стало ничего…

«Дорогая Гермиона. Мне нужно уехать на какое-то время, чтобы подумать и прийти в себя. В Британии слишком проблематично побыть одному, а мне сейчас это необходимо. Прошу, не волнуйся за меня и прости, что не смог попрощаться лично. Желаю вам с Роном огромного счастья, вы его заслужили».

По миловидному лицу ручейками текли слезы, которых девушка не чувствовала. Она теперь ничего не чувствовала, кроме этой, сжирающей её изнутри, пустоты. Ей было всё равно, что будет дальше. Будто в тот момент, когда она получила это проклятое письмо, дементор высосал из неё душу. Проплакав всю ночь, она сбежала утром из Хогвартса, не предупредив Рона и не поставив в известность Макгонагалл. Ей было безразлично, что она, словно обезумевшая, ворвалась в кабинет Министра и чуть ли не на коленях умоляла его найти Гарри и вернуть обратно. Было плевать, что её истерика привлекла внимание кучи магов.

Бруствер оказался на удивление понимающим. Он дал ей время выплакаться, а потом сообщил, что Гарри приходил перед отъездом и очень просил его не искать. Что решение взвешенное, и он имеет на это право. Что он не пленник, и Министерство не может держать его в Британии насильно. Вот тогда Гермиона расклеилась окончательно. То есть, Гарри нашел время попрощаться с Кингсли, но не увиделся перед отъездом с ней?! После всего, что они пережили вместе? Она почти сутки рыдала в лондонском доме своих родителей, перечитывая ненавистную записку. Она сама не понимала, что с ней и почему так больно. Словно на теле десятки колотых ран, словно сердце разорвали на кусочки, словно отняли у неё смысл жизни.

«Инсендио», — шепчет она одними губами. Пергамент вспыхивает и исчезает в воздухе, осыпавшись пепельной крошкой на её колени. Интуиция подсказывает, что он не вернётся. Что Гарри уехал не на какое-то время. Он уехал навсегда. Он оставил их! Из груди вырывается всхлип, она утыкается лбом в холодное стекло и, покачиваясь в такт движущимся вагонам, закрывает глаза.

Эта боль на долгое время станет постоянной спутницей Гермионы Грейнджер. Боль, пустота и отчаяние. С ними она будет сдавать ЖАБА, выходить замуж, строить карьеру и семейную жизнь. Из её глаз навсегда уйдет блеск, а из тела — чувственность. Она углубится в работу, чтобы не сойти с ума от собственных мыслей. Она поймет, что их с Роном ничего не связывает, кроме разговоров о Гарри. И, даже когда её брак развалится спустя четыре года нелепых попыток спасти его, она не испытает ничего даже отдаленно похожего на то, что испытывает сейчас.

Развод злил её по одной причине — это было поражение. Стоило признать, что отличница Гермиона Грейнджер провалилась в одной из важнейших жизненных сфер. Только поэтому она не уходила сама. Пилила Рона, пыталась его переделать, потеряла интерес к близости, но не уходила. Она хотела, чтобы её муж изменился, стал другим. Неосознанно она пыталась сделать его похожим на Гарри. Но Рон ушёл, и это был один из самых мужественных и правильных его поступков. Он любил Гермиону по-своему, но она так же была далека от его идеала женщины для семейной жизни. Они поторопились, приняв за любовь простую дружескую привязанность.

Развод толкнёт Гермиону в новую депрессию, из которой она будет выходить как типичная женщина. Займется собой, сменит стиль одежды и причёску, набегается по свиданиям, которые так и не перерастут ни во что серьезное. Она создаст себе репутацию недотроги и надменной стервы, станет Старшим заместителем и правой рукой Кингсли. Она решит, что слишком суха и рациональна для страсти и полностью уйдёт в

--">