(Meerwelle) - Терновый король (СИ)

========== Шипы и розы ==========

К черту добрые слова. Многоточия, недосказанность, ложь — все это не относилось к их отношениям, но данный факт их не упрощал. Напротив.

Утро было не по весеннему дождливым, а ведь лето уже дышало в приоткрытые окна. Настроение в такие моменты всегда не лучшее, будто плывешь в сером тумане повседневности и не предвидится у этой стылой картины ни конца ни края. Безмятежная тишь лондонских улочек, обычно такая уютная, нагоняла тоску и раздражала: он словно чувствовал себя лишним штрихом в идеальной панораме.

Это утро. Люди куда-то спешат, ароматы не очень полезных, однако жутко соблазнительных вкусностей приятно щекотали обоняние. Перед глазами расплывчато предстали типичные для городского пейзажа очертания троллейбуса, пришлось прибавить шаг. Покрепче закрутив шарф, юноша легко вскочил на ступеньки транспорта, откидывая капюшон, когда где-то на периферии мелькнуло неожиданно яркое пятно, сбив его с ног.

Непонятная прическа, розовые кончики мокрых волос, яркая тушь на ресницах. Он никогда не забудет то пасмурное утро, аромат хвои и корицы, замерший на сжатой в ладони узорчатой ткани перчаток. А яркой ведьмочки и след простыл — двери захлопнулись, едва бестия успела нырнуть в легкую дымку непогоды. Не первый раз он видел ее издалека, эта девчушка казалась ему той редкой толикой хаоса, что обязана время от времени сводить с ума систему — просто чтобы следующей ночью в ней все стало чуточку проще. Отчего-то Томас даже помнил аромат духов, парящий за ее шагами, когда она вновь торопится куда-то, звонко стуча каблуками по брусчатке мостовой.

Кажется так просто — подойти и все сказать. Ведь он тысячу раз рисовал это в своем воображении. Тысячу раз наблюдал. Она не была красавицей, лишь наивной молодой девчонкой — симпатичной и немного скромной. До раздражения.

Он любил внимание. Он любил женщин. Или нет? Ему нравились только те, что были любимы. Томми, милый Томми упивался болью, с которой смотрел тот, другой, на то, как он целует их плечи. И не только. Он спал со многими женщинами, даже когда дома ждала его ведьмочка — Франциска. Но это чувство никогда не задерживалось надолго — их тела надоедали и теряли свой вкус, ревнивые взгляды теряли остроту, ведь приходило понимание — игрушка менее ценна, чем казалось изначально. Иначе бы не продешевила так жестоко, размениваясь на подобного.

Охота всегда начиналась заново. Дымный бар, терпкость дорогого бурбона, дешевые простыни мотелей, приглушенный свет. Все они были разными — скованными, расчетливыми, страстными, холодными, безразличными, дорогими или же чувственными. Жаклин целовалась божественно, Маргарита упорнее прочих норовила подсыпать в вино всякую дрянь, а Кларисса даже в постели не расставалась с шипастыми перчатками. Тело Дженнифер завораживало, кожу Брианны испещрили шрамы, довольно умело перекрытые татуировками. И все это великолепие принадлежало ему, пусть даже весьма иллюзорно. Сотни раз он рисовал зыбкие силуэты по памяти, иначе лица быстро забывались. Все. Кроме одного.

Только ее он не воспринимал всерьез, Франциску. Их история началась со случайной любезности — возврата той злополучной перчатки, что вылилась в переезд и совместный съем квартиры. Парню нужен был сосед, а девочке не пришлось больше ютиться в тесной комнатке общежития. Со временем это наивное создание стало другом, критиком, любовницей. Но не любимой, использованной.

Она все видела, чувствовала, понимала. Ведьмочка. Сангстер слышал эту боль сквозь молчаливые попытки игнорировать ночную жизнь друг друга. Он спал со многими женщинами — ее подругой, милой библиотекаршей и с официанткой из паба напротив. А Франци в это время лежала в постели, скрючившись на подушке. Держать все в себе было невыносимо. Иногда слезы капали на его плечи, девушка молча лежала рядом — охраняла сон того, кто «не любил» ее. Не смея озвучить в слух многое, претящее гордой натуре, что не давало спать. Боясь сорваться, продолжая врать себе вопреки навязчивому желанию исчезнуть из этой старой как мир пьессы.

— Ты странная. Что-то не так?

-У каждого есть причины хреново себя вести.

-Ревнуешь?.. Логично. Расскажи — каково быть раненной?

- Хочешь ввести шкалу оценок истерик «напоследок»?