(KsanaK) - Подарок (СИ)

========== Подарок ==========

О ней не было известно ровным счетом ничего. Как она попала в Ад, сколько лет прожила, принадлежала ли кому-то, имеет она какое-то влияние или умрет одной из первых при скорой чистке, боится или, напротив, держит в страхе, во что верит — этого никто не знал. И дело было даже не в том, что она прячет секреты в своем маленьком кулаке, а в том, скорее, что она была не из тех людей, о которых хочется что-то узнать.

Она появилась внезапно, кажется, среди ночи, кажется, уже утром, а, кажется, дождливым вечером, поселилась в одной из просторных комнат загородного дома Джоджо — отца оружейного бизнеса всего Пентаграмм Сити, и больше его не покидала. Все понимали, что исчезнуть она может так же неожиданно, но об этом никто вслух не говорил. Говорили другое. Кто-то давал собственную руку на отсечение за то, что она была дочерью Джоджо еще при жизни, что там, в верхнем мире, он вожделел ее вовсе не как дочь, потому и привязал ее к себе даже после смерти. Кто-то уверял, что это полная чушь, и она просто дорогой сувенир. Кто-то недалекий утверждал, что она ангел, посланный уничтожить всех правителей Ада, однако, почему этот ангел решил начать с наркомана, проводящего дни в своем особняке в окружении шлюх, объяснить не могли. Иные глупцы, смеясь, пожимали плечами и называли ее обычной проституткой, интересной, странной — да, может быть, даже более ценной, чем остальные, но не более удачливой. Ценность никогда никого не спасала от чистки, это знали абсолютно все, поэтому глумились над ней и смеялись зло, правда с оглядкой — среди глупцов были так же те, которые считали ее ведьмой.

Валентино проклятий не боялся. Он искренне верил в деньги, власть и свою силу, иное его не волновало, иное и не существовало для него. Преумножить первое, распространить второе и довести третье до такой грани, чтобы каждое насекомое в Аду было в курсе, кто он такой, и боялось его, — вот главные и постоянные цели, которым он не изменял ни разу, за что и был награжден сполна.

Когда лимузин остановился возле ворот, он вопросительно глянул на Вокса поверх очков, ведь тот даже не подумал выйти.

— Что? Ты знаешь, я терпеть не могу этого торчка. Какая нужда нам вообще связываться с ним?

— Чистка через несколько недель, а у многих в городе задницы припекает уже сейчас — удачный момент закупить у «этого торчка», как ты его назвал, побольше оружия, чтобы потом выгодно перепродать. Каждая мелкая мразь мечтает пришить хотя бы временно своих конкурентов раньше срока и занять местечко повыше. Кто мы такие, чтобы не заработать на этом?

В ответ он получил только рассеянный взгляд в затемненное окно и демонстративное безразличие.

Хочешь сделать что-то хорошо — сделай сам, воистину так. Вокс был хорош в другом, здесь же на него надеяться не приходилось.

Уже на улице Валентино почувствовал странное волнение. Он в принципе понимал Вокса, Джоджо был тем еще кадром — взбалмошным, импульсивным и порой капризным, как баба. С ним можно было иметь дела, когда он был трезв и чист, что случалось все реже, в остальное время действовало либо запугивание, либо деньги, либо женщины, которых он очень любил. О последнем пристрастии Валентино знал, поэтому по первой же просьбе прислал к нему из студии маленький презент. Конечно, отправлять лучших своих девушек в этот грязный притон было жаль, но чего не сделаешь ради денег. И ради власти.

В доме было темно и воняло, Валентино шагал по затертым ковровым дорожкам, усеянным осколками бра и мусором, мимо закрытых дверей, исцарапанных, с выломанными замками. Около одной правда остановился, услышав голоса. Вернее, один голос, пытающийся говорить разными.

— Ох, Алиса, не хочешь ли чаю? Сладкого чаю, Алиса?

— Нет, мы дождемся Шляпника. И я бы покурила кальян. Но нам не дают.

— Вас не любят здесь, поэтому не дают?

— Нет-нет-нет, что Вы! Нас любят. Но кальян не дают.

— Ох, Алиса, Алиса!..

Алиса, Шляпник… Это напоминало детскую сказку, дурацкую сказку. Чуть приоткрытая дверь пропускала в коридор немного тусклого света, но разглядеть, что же творилось за ней, было нельзя. Какое-то внутреннее чутье подсказало Валентино — за этой дверью сидят все его заботы на долгие годы вперед. На ближайшую вечность, если точнее.