(Pokerface Luna) - В миллиметре от счастья (СИ)

========== … ==========

Когда-то подруга говорила мне: самые лучшие мужчины всегда самые сложные. Я не придала этому значения. Ну что это вообще может значить? Мужчина – это ведь не ребус, чтобы выбирать его по уровню сложности! Но в Румынии я поняла, насколько правдивы эти слова.

Роман с милым, добрым и заботливым Лео, который начинался так бурно, не состоялся по одной простой причине – я познакомилась с Владом. Наверное, я пропала в тот же миг, когда он вошел в ресторан, где я разговаривала со своим шефом. Аура силы и властности ощущалась почти физически. Этому мужчине хотелось подчиняться. Ему хотелось принадлежать. И я бы согласилась на все и сразу, но Влад держал меня на расстоянии, вынуждая самой сближаться, делать первый, второй, третий шаг. Он действительно сумел подчинить меня, не вступая со мной в отношения, не приказывая, не добиваясь.

Все это я обдумывала стоя возле двери в свою комнату рядом с Владом. Стояла, как школьница, которая ждет, что ее поцелует такой же неуверенный подросток после первого свидания. Но уйти я просто не могла, продолжая доверчиво заглядывать в эти глаза, цвета грозового неба, скользя взглядом по острым скулам, волевому подбородку.

– Если хочешь, возьми книгу с румынскими легендами и пойдем ко мне. Посидим у камина. Почитаем, – спокойно проговорил с нечитаемым выражением лица.

Поспешно кивнув, я метнулась за сборником рассказов. Это предложение звучало слишком заманчиво, чтобы медлить. В голове начинали вырисовываться картины, которым там быть совершенно не положено.

Спокойно Лайя. Это не парень из клуба, который приглашает “посмотреть фильм”. Здесь нет никакого скрытого смысла… А жаль…

Зайдя в комнату Влада, я на секунду замерла. Высокие стрельчатые окна с резными фронтонами, огромный камин, в котором весело плясали языки пламени, белоснежная шкура на полу с густым и мягким ворсом, по которому хотелось пройтись босыми ногами, зарыться пальцами, ощутить голой спиной. Снова мысли уходят не туда, но рядом со мной находится этот невероятный мужчина, а нос улавливает древесный аромат его парфюма, дурманя разум.

Не сдерживая себя, скидываю туфли, и проходя по мягкой шкуре, усаживаясь поближе к огню. И когда он снимает пиджак и отбрасывает в сторону шейный платок, оставаясь в рубашке с закатанными рукавами, по позвоночнику проходит огненная волна, концентрируясь внизу живота. Невольно тянусь к нему, провожу пальцами по его кисти, поднимаюсь выше, желая почувствовать напряженно вздутые вены на предплечьях. Но даже от этой мимолетной ласки на лице Влада промелькнула гримаса боли.

– Ты… не можешь касаться меня, – доходит до меня то, что я должна была осознать еще очень давно.

– Я могу, – отвечает, не глядя мне в глаза. Да, я помню, что ты не любишь врать, но ведь и правдой можно играть, превращая ее в самую страшную ложь.

– Но через боль! – не спрашиваю. Утверждаю, – Это какая-то фобия? – задаю вопрос упавшим голосом, понимая, что независимо от ответа, эти отношения, которые еще даже не начались, обречены. Он не может прикоснуться ко мне. Как можно находиться рядом с мужчиной, которого так отчаянно желаешь – до боли, до черных звездочек в глазах, и не иметь возможности даже дотронуться, находясь в миллиметре от счастья, но не получая его?

– В тебе очень много света. А моя душа слишком черная, – грустно отвечает Влад, – Если ты захочешь уйти, я пойму.

Любая нормальная девушка так бы и сделала. Ушла. Но для меня все пути назад давно отрезаны. С тех самых пор, как я согласилась стать владелицей картин. Не из-за самих полотен. С самой первой секундой я стремилась только к одному – быть ближе к этому мужчине. И я озвучиваю очевидное:

– Я не уйду.

Подношу руку к его лицу, желая ощутить мягкость кожи, грубость жесткой щетины, обвести пальцем линию губ. Но останавливаюсь в нескольких миллиметрах, не желая причинять боль. Меня пронзают судороги от того, что приходится так сдерживаться. Влад прикрывает глаза и рвано выдыхает сквозь сжатые зубы. Быстро убираю руку, боясь, что снова сделала ему больно, но слышу поспешное:

– Нет!

Понятия не имею, к чему именно относится это “нет”, поэтому просто замираю, ловя взглядом каждую его скупую эмоцию. Когда он открывает глаза,

--">