Жанна Даниленко - Черта

"Наша жизнь – это огромный океан, усеянный рифами. Мы должны в любой момент ждать крушения. Лучше всего приготовиться к нему. Тогда появляется шанс выйти из него живым."

Жюльетта Бенцони

========== Часть 1 ==========

— Вов, ты вообще представляешь, что мы будем родственникам этих придурков говорить?

— Честно? Нет. Надо бы их нервы пощадить чуток. А то узнать такое про любимого мужа или любимую жену — это же полный пиздец.

— Вот и я думаю, что полный и что пиздец. Давно я аналогичного безобразия не видел.

— Ну, у нас всегда всяких ломаных и битых хватает…

— Добавь ещё резанных и стукнутых.

— Ну да. Работа такая.

— Работа, ты сам давно в этой работе?

— Нет, три года. Отучился полгода, потом в патанатомии год, затем следующая специализация и вот к вам. Вернее, к нам.

— А до того, как полгода отучился?

— А до того у меня была другая жизнь, и сам я был другим человеком.

Он достал из пачки сигарету и закурил.

— Семёныч, что это ты моим прошлым заинтересовался?

— Да нет, Вов, я в твою частную жизнь ни ногой. Просто тебе тридцать два, а ты всего три года с нами. Я сразу после института сюда, вот втянулся, привык.

— И что тебя сюда привело?

— Дык детективов начитался…

Они заржали оба.

— Детективов?!

— Ну да, там про Эркюля Пуаро и Ниро Вульфа. Короче, романтики мне захотелось, острых ощущений.

— Получил свою романтику?

— Неа. Романтики здесь нет, здесь обитает смерть.

— А ты поэт, батенька. Кароч, в детективы ты наигрался.

— Почти. Только вот не перестаю удивляться глупости человеческой.

— Ты это про наших клиентов?

— Про них, родимых.

— А я вот что думаю, Семёныч, они ж, все эти самоубивцы наши, умирать не хотели. Они доказывали своё право на своё мнение.

— Это как, Вов?

— Как?! Пытались на себя внимание обратить, понимаешь, говорили, кричали, просили, чтоб их заметили, поняли. Они ж не думали, ступая за подоконник, что их ждёт смерть. Нет, они ждали свою порцию любви и жалости. Может, в гробу себя представляли, и всех родственников вокруг со слезами. Подругу там, любовницу, друга. Они хотели жить и быть понятыми. Только путь к пониманию выбрали не тот. Не пришло в их светлые головы понимание, что слов о любви они не услышат, потому что тело вдребезги, а душа так далеко, что ей всё равно.

— И как ты додумался до этого?

— Мне жизнь подсказала.

— Тоже на грани был?

— Был. Думал, что смерть — это выход.

— И?

— Учиться пошёл на специализацию. С единственной целью — узнать, что там, после. И это «после» мне не понравилось. Но зацепило другое. Откровение мёртвого тела. Оно, Семёныч, похлеще живого свою историю рассказать может. Да кому я всё это говорю, ты и без меня всё знаешь. Эркюль Пуаро, блин.

— Вот, а значит — это наше с тобой призвание, Вов, их последние истории слушать.

Мирную беседу двух судмедэкспертов прервал вошедший без стука следователь.

— Курите, бездельники? Ну, здрасте.

— И тебе не хворать.

— Ребята, сейчас родственники подъедут на опознание, и протокол составим, а дальше вскрывайте, выдавайте, пусть хоронят. Дело как открыл, так и закрою. В связи со смертью обвиняемого.

— А обвиняемый у тебя — тот, что за рулём был, или девица, которая во время движения сексом с ним занималась?

— Естественно, водитель, управляющий автомобилем.

— Только если бы она ему в движении обзор не закрывала, он бы столб увидел, — многозначительно заметил тот, кого называли Семёныч.

— Во время оргазма? Не смеши. Что в крови?

— Алколоиды растительного происхождения — каннабиноиды. Алкоголь у него два и восемь промилле, а у неё три и два. При таком коктейле он мог и сквозь неё столб увидеть и без неё не заметить, — констатировал Владимир, передавая бланки с заключениями следователю. — Хорошо, дело ночью было, и случайных прохожих эта парочка не встретила. А то жертв было бы больше. Я бы их оформил как соучастников. А то всё на водителя управляющего транспортным средством свалили, а она типа ни при чём.