Нина Стожкова - Обет молчания

же, похоже, за собой не очень следил, наверное, отдавая все силы и время бизнесу: пивное брюшко, жирноватые волосы, легкая щетина, не слишком свежий носовой платок, которым он то и дело вытирал лоб. Переговоры шли непросто, и их деловой ужин затянулся.

–Девушка, а вы не могли бы выпить с нами за успех сделки? – предложил стриженый.

– Извините, с гостями пить нам запрещено, – привычно ответила Галина.

– А когда у вас заканчивается рабочий день?

– Через полчаса.

– Приглашаю вас за столик ровно через тридцать минут, – сказал стриженый, расплатившись с Галиной и оставив щедрые чаевые.

«Он явно не привык получать отказ», – подумала Галина и промурлыкала про себя Розину из «Севильского цирюльника»: «Все будет так, как я хочу!».

«Мы еще посмотрим, кто упрямее!»– решила она.

Переодевшись в джинсы и свитер, Галка гордо проследовала к выходу мимо их столика, бросив на ходу:

– Всего хорошего, мне на электричку. Вы тоже. пожалуйста. закругляйтесь. Здесь у нас не ночной клуб.

– Не волнуйтесь, я вас подвезу, – пообещал посетитель, однако официантка не собиралась менять решение. Бизнесмен, догнав ее у двери, снял очки и, глядя беззащитно-близорукими глазами, вдруг попросил:

– Ну, пожалуйста, останьтесь! Я загадал: если выпьете с нами рюмочку, сделка закончится успешно.

– У вас все люди – инструмент для исполнения ваших желаний или только обслуживающий персонал? – ядовито поинтересовалась Галина. Хозяин жизни взглянул на нее грустными глазами, словно спаниель на кусок колбасы, и она неожиданно для себя согласилась.

С того вечера Геннадий, так звали нового Галининого знакомого, зачастил в их заведение. Дождавшись закрытия ресторана, просил посидеть с ним несколько минут, потом подвозил ее в общежитие. Соседки по комнате с завистью наблюдали, как Галка выпархивает из роскошной машины, махнув новому знакомому на прощание рукой.

Их роман развивался, словно музыкальная тема, обрастая все новыми и новыми вариациями. Они стали видеться не только в ресторане. В выходной удирали на природу, порой оставались ночевать в старом доме неподалеку от ресторана, в небольшой уютной квартире-студии, где раньше жила, как говорил Геннадий, его бабушка. Гена нравился ей своей брутальностью, разительной непохожестью на ранимых и трепетных вокалистов. Все ключевые вопросы своей жизни он решал сам, не оглядываясь, как Галкины коллеги, ни на педагогов, ни на музыкального руководителя, ни на оперных див – вообще ни на кого. Главное, что новый друг Галины вел себя, как мужчина холостой, к тому же влюбленный. Казалось, кроме бизнеса и Галки его ничто в жизни не интересует.

«Он еще не знает! – Галина упивалась своей тайной, как бывало в детстве, когда она одна знала про цветной «секретик», спрятанный под осколком стекла во дворе. – Он еще не слышал, как я пою! Официантка-аспирантка… Интересно, что будет, когда я расскажу? Вот удивится!».

До сих пор Гену на свои концерты Галина не приглашала, даже не пела при нем никогда.

«Пусть, как у Пушкина, полюбит вначале крестьянку, а уж потом – барышню», – самолюбиво решила артистка. Где-то на краешке сознания брезжила, может, и не совсем моральная, зато здравая мысль о таком необходимом ей, провинциальной аспирантке без связей и денег, богатом муже, поклоннике ее таланта, щедром спонсоре и меценате.

Все рухнуло в один день. Валечка, Галина сменщица, попросила в тот вечер ее подменить. Назавтра у Гали был отчетный концерт, отгул самой был позарез нужен, и она согласилась.

Галина вошла в зал, привычно взглянула на столик у окна и чуть не уронила поднос. Геннадий сидел не один. Справа от него был очередной предприниматель со своей дамой в вечернем платье, а слева – симпатичная блондинка, как теперь говорят, модельной внешности. Девушка была одета в розовое декольтированное платье, ее плечи прикрывал алый газовый шарф. «В таком наряде надо петь у рояля, а не по кабакам шляться», – подумала Галина, однако даже бровью не повела. Не зря столько лет оттачивала в академии актерское мастерство.

– Добрый вечер, что будете заказывать, – Галина сказала эти привычные слова недрогнувшим голосом, глядя Геннадию прямо в глаза.

Геннадий смутился, уткнулся в меню, а блондинка всеми своим видом выражала

--">