(RDCHVA) - Тайное всегда становится явным (СИ)

========== Закрой глаза ==========

Звук тикающих часов эхом разнесся по гостиничному номеру. Небольшая, но изыскано обставленная комната говорила об одном — ее снял достаточно обеспеченный человек. Всегда и во всех случаях только этот номер. Их номер.

Драко перевел взгляд на часы и раздраженно вздохнул, откидываясь на спинку стула. Он прикрыл глаза и отпил из бокала виски, заказанный им в номер. Выпивка обжигала горло, и Драко чувствовал, как гнев медленно расползался внутри, и только она могла заглушить это чувство.

Он пробыл тут несколько часов, а она до сих пор не явилась.

Гребаная Грейнджер…

И с каких это пор он вот так сидел и ждал ее? Ах да. С тех самых, как стал одержим ею, будто бы Грейнджер была всем в его пропитанной дерьмом жизни.

Странно, что он думал именно об этом. Ведь у Малфоя было все: огромный особняк, куча галлеонов в Гринготтсе, которые он не потратил бы за всю жизнь, хорошая родословная, родители… и жена. Астория. Черт, одно ее имя вызывало рвотные позывы.

Брак, длившийся несколько лет, полностью высосал из него все соки. Отец с матерью заставили жениться на Гринграсс, аргументируя это тем, что после войны их высокое положение в обществе теперь под вопросом и союз с чистокровной семьей, не принимавшей участия в войне, может их спасти.

Боже, какой бред.

Неужели это могло бы помочь? Нет, конечно нет. Даже тысячи галлеонов не способны вытащить Малфоев из ямы, которую они сами же и раскопали, связавшись с Волдемортом много лет назад. А его брак был устроен лишь для того, чтобы сохранить никому не нужную чистую кровь.

Изо дня в день он слышал слова матери о том, что та хочет внуков. Драко вообще не мечтал о детях. Стоило только подумать, что ребёнок будет от Астории — все внутренности превращались в кашу. Как бы он ни старался ненадолго скрыться, убежать или отказать прямым текстом, когда предоставлялся случай — напрасно. Щенячий и требующий взгляд матери сделал своё дело. Драко пробовал завести ребёнка с Асторией, но, к счастью, ничего не получалось. Он не знал, в чем дело. Могло быть то, что их магия просто-напросто не подходила друг к другу или же дело было в проклятье Гринграссов. Одно ясно точно — ничего не получалось, и он пытался снова и снова, лишь бы добиться того, чтобы родители оставили его в покое хотя бы ненадолго.

Жизнь настолько опротивела ему, что хотелось убить себя простым маггловским способом — повеситься. Но Драко всегда оставался трусом и продолжал страдать, пока не появилась Грейнджер.

Грейнджер… чертова ведьма!

Он усмехнулся.

Грейнджер смогла залечить душевные раны Малфоя. Как так получилось? Как же вышло так, что грязнокровка вдохнула в него жизнь?

Драко поморщился и допил остатки виски в своём бокале.

Грейнджер уже давно не была для него грязнокровкой, а само слово вызывало дрожь и боль. Ошибки прошлого преследовали по ночам и приходили в кошмарах, не оставляя на утро ничего хорошего и светлого. Драко удивлялся и задавался вопросом: как у Грейнджер получилось простить его? Ведь сам он до сих пор не смог сделать этого и старался загладить вину каждый раз, когда они находились в этом номере и предавались любви.

По комнате снова разнесся смешок.

Мог ли он назвать это любовью?

Драко грустно улыбнулся и окунулся в тот вечер, когда все только началось…

Косые взгляды друг друга на одном из приёмов в Министерстве магии. Очередное сборище аристократов и уважаемых магов для пожертвований в фонд пострадавшим после войны. Естественно, Драко числился приглашённым и был одним из тех, кто добровольно жертвовал приличную сумму из своего кармана. И хоть он был бывшим Пожирателем смерти, его галлеоны имели большую ценность для других. Именно поэтому на таких мероприятиях недовольства со стороны других не возникало.

На приеме он встретил Грейнджер… если быть точным — Уизли. Она вышла замуж за нищеброда, и в газетах постоянно мелькали их влюбленные лица. Они и вправду выглядели счастливыми, но в тот вечер он заметил ее странное поведение. Она нехотя отвечала на объятия Уизли, а его поцелуи казались жалкими. Лицо Грейнджер говорило само за себя. Ей было неприятно общество Уизела.

Он сам не

--">