(engelgardt) - На краю (СИ)

========== 1. ==========

Цири лежала на спине. Бескрайнее, необъятное ночное небо отказывалось умещаться в широко открытые глаза. Глаза лихорадочно бегали от одной точки к другой, вбирая в себя как можно больше пространства вокруг. Влажная трава покалывала её поясницу и щекотала шею. Звёзды-бусинки, словно вышитые на чёрном полотне, отражали свой блеск и в тоже время словно тонули в глазах ведьмачки. Ведьмачка. Дурманящее слово, раскрывающее смысл её жизни и так желанно ставшее частью её жизни. Выбор, который было проще всего сделать, правильный и самый очевидный. Выбор, к которому тянулось всё естество, все мысли и действия. Каждый шаг, осознанный или нет, случайный или целенаправленный, был шагом в сторону своего предназначения. Она лежала на траве точно так же, как и несколько дней назад. Как и много-много дней до этого момента она разглядывала бескрайнее небо. Костёр, разведённый по щелчку пальца, точно так же трещал тонкими ветками, а его дым пропитывал Цири от макушки до пят. Аппетитные запахи, ещё недавно навязчиво бившие в нос, теперь так же, как и сотни ночей до этой, рассеивались в воздухе вокруг них. И они были вдвоём. Вместе - каждый рассвет и каждый закат. И ничего не хотелось менять. Всё было идеальным. Всё повторялось, но ничто не было одним и тем же. Казалось, она видела столько всего в своих путешествиях по мирам: небо могло быть сказочней, а ночи теплее; под спиной могла быть не трава, а песок, сравнимый с шёлком. Был и сам шёлк. Красочней могли быть пейзажи, цвета ярче и насыщенней. Люди встречались теплее, красивей и всё живое, что взаимодействовало с ней - принимало её. Она видела так много, но именно теперь, сейчас, здесь и с ним чувствовала себя цельной. Собой. Ведьмачкой.

Она подумала, что могла бы пожертвовать очень многим ради этого. Ради такой жизни.

Но прежде, чем девушка успела придумать достойную жертву, позади раздался голос:

– Я всё ещё уверен, что нужно перебраться в более безопасное место.

Цири чуть приподняла голову и посмотрела на носки своих сапогов, на угрожающую пустоту сразу за ними. По её инициативе они сошли с дороги и забрались на высокий, лысый утёс с отвесным обрывом. Очень уж ей хотелось насладиться роскошным видом. По её же просьбам и уговорам, они остановились на ночь здесь, на самом краю спуска.

– Ещё не поздно, – неуверенно добавил он, не услышав ответа.

– Ну, заладил! – хохотнула Цири, – Похуже Весемира!

Теперь она лежала на животе, оперившись на локти, и весело смотрела на Геральта. Ведьмак сидел на пятках, поджав под себя ноги и слабо улыбался, не отрываясь от своего ежедневного вечернего ритуала: ухода за мечами. Сейчас он наносил масло, а предыдущие этапы Цири моментально воссоздала у себя в голове. Была всегда определённая последовательность: он протирал клинок с одной стороны, не забыв обхватить сухой тканью двустороннее лезвие, проводил от рукоятки до острия и обратно. Ловко переворачивал меч и проделывал то же самое с другой стороной. Дальше занимался эфесом и крестовиной, чистил металлические элементы и полировал воском кожаные детали. Каждое его движение она знала наизусть и могла предугадать наперёд. Было что-то завораживающее в этой предельной скрупулезности, в строгой последовательности, будто в этом отражалась вся суть натуры самого Геральта. Натуры искусственно выточенной, со временем всё более изменяющейся, поддающейся под влияние профессии, которую он не выбирал, с отточенными навыками выживания, которые ему пришлось приобрести. Было легко обмануться, глядя на невозмутимо спокойное лицо, списать все его умения, ставшие привычкой, только на профессиональную нужду, спутав тем самым истину с поверхностной оболочкой. Хотя, разве одно обязательно исключает другое?

Размышляя, Цири заворожённо наблюдала, как переливается в движении и обволакивает клинок тонкий слой масла - последний штрих в ежедневной рутине ведьмака.

Убрав меч и сложив руки на коленях, Геральт наконец посмотрел на неё.

– Что ж, я тебя слушаю. Напомни еще раз, почему здесь нельзя оставаться, а мы всё-таки остаёмся на ночь?

Голос его не выражал ни насмешки, ни беспокойства. Ничего. Глаза - холоднее ледышки, - внимательно смотрели сверху вниз с лёгким прищуром.

– Думаешь, я не знаю, где в лесу безопасно

--">