Итта Элиман - Сейчас Леночка придет!

звонила школьной подруге Аньке, говорила о пустяках, хотя понятно — хотела говорить о детстве. Анька это понимала и тоже хотела, но у нее были дети, двое. Маринка поссорилась с парнем и что-то орала по мобильнику. Анька думала — Португалия, море, жара, бананы-кокосы. И вспоминала — надо дать Петьке банан. Он маленький, ее Петька, дохлый, ничего не ест, только бананы.

«Подожди, Леночка, секунду», — и бежала давать банан, по дороге замечая, что стиралка точно заглючила и второй час набирает и сливает воду.

«Ага! Алло! Я здесь!»

Но Леночка уже все поняла, прощалась. Что тут говорить? Отплыла от берега, огней не видно. А в ее лодке свои дыры, пусть европейского качества, но тоже требующие ухода. Она закатывала рукава, растирала Груздеву авокадо в чай, а ментол в спину, слушала, как он кряхтит по ночам, как поет по утрам в ванной, как оживает на сцене — другой, другой, всемогущий, принадлежащий музыке, и все же немножко ей, Леночке.

Однажды в гости приехал Елисей: простой, почти не волшебный, с помятой уже красотой и попранной ожирением статью. Елисей много курил, много говорил, и было понятно, что он еще тот, ее Елисей, но очень устал, потерялся, и ему хочется любви: человеческой, бесплатной, не так, чтоб страсти, а чтоб выспаться, отогреться рядом с тем, кому он нужен. Леночка встрепенулась было, зажгла бортовой фонарь и даже испытала надежду. Но Елисей выпил бутылку виски и полез целоваться. Это было не правильно, не честно. Леночка вздохнула, взяла себя в руки и выставила любовь за дверь. Лодки их разошлись, поспешили на разные маяки и больше уже не встречались.

Леночка осталась совсем одна, без теплых воспоминаний об Елисее. Теперь она еще строже выбирала диету, еще выше поднимала прическу, гордо, определенно — молодая красивая дама, очень красивая, взгляд не оторвать.

Но Груздев отрывал, своим честным нетрадиционным способом. У него была любовь — дочь, немного моложе Леночки, не такая красивая, но сильная и понятная. Дочь училась на юриста. Груздев ей помогал, таскался в Лондон, находил предлоги, баловал, любил. В ней было много от Груздева и ему это нравилось. Словно кроме главной, сложной и успешной жизни у него была еще одна — молодая, девчачья, которую он проживал вместе с дочкой.

Леночка ревновала тихо. Не к Груздеву, а к молодости, к тому факту, что у Груздева есть ребенок и он имеет полное, открытое право любить кого-то еще, а она, Леночка, — одного только Груздева. Дни ехидно врали — хороша-хороша, но Леночка знала — гавань близко. Русские после сорока не рожают, генетика другая, другое жизнеисчисление. Да и Груздеву скоро шестьдесят, полысел ее Груздев, погрузнел.

И она все чаще просыпалась в ужасе: Где? Где оно, обещанное счастье, когда все идеально, когда душа поет и всё к тебе тянется, все от тебя пьет, а счастье не убывает?! Долгожданный день наступил весной. Это было странное тяжелое избавление, сопровождаемое чувством вины и головной болью. Груздев умер во сне от инфаркта. Может, он кричал, может, звал, Леночка не знала, она с юности спала в берушах, чтобы не пускать в свои сны посторонние звуки. Утром она разнежено потянулась в лучах солнца и опустила руку на холодную грудь мужа.

Потом была чреда торопливых событий: адвокаты, врачи, соседи, друзья, цветы и черные ленты. Траурные марши и ухоженное кладбище Цюриха. Леночке очень шло черное. Она уже знала, что Груздев все оставил дочери, но держалась достойно и выбрала приталенное платье. На поминках многие мужчины смотрели на нее, но не решались. Вдова все-таки, нехорошо.

Оставшись одна, она долго бродила по дому, ей все время попадались груздевские вещи: кожаные папки с нотами, книги, карандаши. Его потрет в черной рамке смотрел отрешенно: усталое тяжелое лицо, теплые глаза, золотые с росчерками черных звезд. Леночка сняла его со стены и положила в дорожную сумку.

Спустя неделю Леночка вышла из аэропорта родного города с двумя чемоданами и новой, несколько потрепанной свободой. Красивая, стройная, с высокой прической и маленькими бриллиантами в ушах, она глубоко вдохнула забытый бензиновый воздух и решила, что лодка ее судьбы нашла, наконец, правильный курс.

Леночка вернулась к родителям и в старом советском трюмо разглядела себя со всех сторон. Неведомые силы скопились в ней за пятнадцать лет. Она видела их свечение в полумраке узкого коридора. Все, что ее ожидало, радовало и манило.

Старые знакомые звонили, звали в гости, но --">