(Asocial Fox) - Пустота (СИ)

человек, когда разозлится. Но она хорошая, она добрая и только притворяется такой злой. Только я тогда был очень пьян и не думал об этом. Она сказала, что давно хочет съехать от меня, что я лентяй и зарплата у меня ниже, чем ее. Сказала, что даже эту бутылку виски она хотела употребить на день рождения своей матери. Сказала, что я импотент, что мы планируем ребенка уже два года, но никакого толку. Я все это слышал, но не слушал. Для меня существовал только шум в ушах, назойливый, беспрерывный. Я встал и ударил ее прямо по лицу. Отшатнувшись, пошел спать. Я не мог уснуть. Это была та стадия опьянения, когда люди обычно ищут приключений для своей задницы, не могут лечь спокойно и выспаться. Я слышал плач на кухне. Он меня раздражал. Моя жена меня раздражала. Она назвала меня лентяем, я помнил это. Но ведь я работаю как могу. Да, я работаю в лаборатории за небольшие деньги, но ведь я не растрачиваю ее доходы. Только виски! Тогда для меня было священным долгом сходить и высказать ей все, что я хочу сказать. Это ужасно. Все, о чем я пишу, ужасно. Надеюсь, если кто-то будет это читать, хотя я бы этого очень не хотел, вы не будете держать меня за убийцу. Я всего лишь мелкий бездарный учёный. Идиот, импотент. Не убийца. Я сделал это не со зла. Моя Рози. Я любил ее. Вы можете не верить. Хотя сейчас я чувствую какую-то отстраненность, как будто, можете себе представить, произошло что-то такое, что просто должно было произойти. Я не могу писать дальше. Мне нужно проветриться.

Томас встал со стула, окинул взглядом комнату и сел снова. Потом еще раз встал. «Нет, я должен пойти и посмотреть. Вдруг я идиот, вдруг она еще жива. Я бы вызвал скорую. Полицию. Пусть они заберут меня», — так рассуждал мужчина, спускаясь в подвал. В воздухе пахло сыростью и еще чем-то посторонним, сладковатым. Томас с горечью зажмурился. «Значит, нет. Значит, не может… Но я не нюхал трупы, почему бы не…» — судорожно думал он, приближаясь к источнику запаха. Жена лежала прямо на полу. Ее кожа была более светлой, чем обычно, отливала голубизной. Том чувствовал, что не может сдержаться. Из глаз текли горькие слезы. Он упал на колени и припал губами к холодной щеке Роуз. Шептал слова прощения, молитвы, что-то ещё. «Какая она у меня красивая», — впервые за долгое время подумал он, вглядываясь в замершее, словно стеклянное, лицо. Он подумал, что раньше она не обладала таким очарованием. Бледное, словно мраморное, лицо смотрело безразлично, мышцы больше не сокращались и лицо разгладилось, белая кожа стала похожей на кожу младенца. Святая невинность сквозила через все ее холодное и неподвижное тело. Том убрал руку, как посетитель музея, случайно, по велению сердца коснувшийся античной статуи, боясь повредить прекрасному мраморному изваянию прошлых столетий. Легонько, кончиком пальца снова дотронулся до нее, закрыл ей глаза. Аккуратно, прижимая к себе, он взял ее на руки и понес в жилые помещения.

— Тебе здесь холодно, да, дорогая? Пойдем, я уложу тебя спать.

Он отнес Роуз в супружескую спальню. Положил на кровать, укрыл голубым одеялом, купленным как-то вместе в дорогом текстильном отделе. Тогда Роуз напирала, говорила, что хочет жёлтое, потому что оно будет сочетаться с цветом обоев, но в итоге сдалась, сделала вид, что это не Том ее убедил купить голубое, а она всегда только о таком и мечтала.

Том взглянул на нее снова и смахнул слезу. Закрыв дверь на замок, словно она могла бы уйти, он вернулся в гостиную и взял ежедневник.

Словами не выразить, как я люблю Роуз. Сегодня передо мной словно открылся новый мир. Она так много для меня значит, мой милый тушканчик. Я, кажется, хотел написать об убийстве, но было ли оно? Теперь я сомневаюсь. Она будто бы обрела просветление, совсем как я. Только я все ещё глупый, суетящийся Том, а она такая спокойная, как буддистский монах. Быть может, она ушла в нирвану, как они? Тяжело писать про вчерашнее, но я продолжу.

Когда я пришел на кухню, где она сидела и плакала, я начал что-то орать насчёт того, что я не лентяй и не тунеядец, а она… Я называл ее скверными словами, мне так жаль. Она сидела и слушала, наверное, полчаса, смотрела, как разбиваются стаканы, падающие со стола один за другим. Потом она встала и пошла к выходу. «Куда-а?!» — взревел я. Она ответила, что хочет уйти, бросить меня и забрать ключи от машины. Я придавил ее к стене. Не знаю, откуда у меня взялись силы. Я был пьян и,

--">