Александра Мурри - Нежный Серый (СИ)

Нежный Серый

Первая часть

В поезде потерялся мой чемодан. В нем было все. Все, без чего не представляю дальнейшую жизнь возможной. В чемодане я везла в большой город большие надежды, планы и мечты. Все это украли.

— Простите, но поскольку ваши вещи были в купе, персонал не отвечает за их сохранность. Вот если бы вы сдали их в камеру хранения, тогда мы могли бы попытаться отыскать. А так — пишите заявление в полицию. Мы, со своей стороны, сделали все возможное.

Вот и все. Весь ответ взрослых и ответственных людей. Что из возможного они сделали? Сказали пару казенных фраз?

Проблемы мои и только мои. За забывчивость и "воронизм" приходится платить. Спасение утопающих, как говорится…

Так я сидела в малюсеньком и душном купе, из которого, несмотря на замок, у меня сперли вещи. Сидела и покачивалась в такт ходу поезда. Влево, вправо, вперед, назад. Снова влево. Голова пустая, сердце тяжелое, на душе мерзко.

Типичная история, таких тысячи, нет — миллионы! Бедная студентка-первокурсница направляется из провинции в ближайший крупный город на учебу. Банально до ноющих зубов.

Нужно ли упоминать, что, лишившись чемодана, лишилась, соответственно, и прожиточного минимума: документов, денег, телефона, компьютера и зарядки от него, одежды, записной книжки с адресами, карты города, пакетика с булочками, бутылки воды, яблока, домашнего, червивого. "Осенняя полосатка" сорт называется, мой любимый. Да компьютер, между прочим, тоже с яблочком надкусанным на крышке. Дорогущий.

Ждет меня голодная и холодная жизнь, чужой вокзал и неизвестность.

"Напрягай память, малявка, шевели мозгами!" — так сказал бы мне старший брат.

"А телефон что, опять разряжен?" — это с обреченностью в голосе спросил бы папа.

Но он был бы несправедлив ко мне. Телефон заряжен полностью! Но лежит в чемодане.

"Ну, рот откроешь и спросишь! Люди добрые везде есть". Мама, как всегда, оптимистична и с непоколебимой верой в род человеческий.

Мда, моя любимая семья, как мне плохо без вас. Так рвалась уехать жить отдельно, самостоятельно и независимо. Не прошло и суток, как безумно по всем скучаю.

Думаю, все случилось из-за того, что в дорогу мне купили красивый новый чемодан. В клеточку. Скорее всего, на этот счет имеется какая-нибудь примета, наподобие: "Не бери в дорогу новый чемодан, бери старый и обшарпанный. Только тогда доберешься благополучно". Как-то так.

Чемодан выглядел дорого, элегантный, с эмблемой известного дизайнера на клетчатом боку. Вот воры и позарились на него. Если бы мне не было так жалко себя, я бы пожалела их, потому как заглянув в кожаные недра добычи, они сильно расстроются. Может, даже разочаруются в людях. Кроме компа да тощего конвертика с наличными, им поживиться будет нечем.

До конца пути просидела, бездумно таращась в стену купе. Покачивалась туда-сюда и жалела себя. Разве так должна начинаться самостоятельная взрослая жизнь? Нет, не так. Это у меня всегда все только так и никак иначе. Везучая я.

Выйдя на перрон: руки в карманах, без сумок и прочих мешающих и ненужных вещей, — глубоко вдохнула воздух большого города и постаралась внимательно оглядеться. За остаток пути я все-таки придумала, на свой взгляд, неплохую схему действий.

Моя цель — академия, там я и узнаю про общежитие, и позвонить смогу, и кое-какие документы восстановлю. Проехаться до нужного места можно и зайцем.

Пока стояла на месте и, вытянувшись на носках, высматривала нужное мне направление, люди огибали меня разношерстным потоком, задевали и подталкивали. Мда, со спокойным и уютненьким вокзалом в провинции общего мало.

Люди, как на конвейере, двигались быстро и слаженно, малейшее промедление с твоей стороны — и становишься помехой. А их надобно устранять: помехи мешают общему продвижению. Что совершенно не удивительно, мешающим элементом стала я. Не была готова к такому стремительному началу. Вернее, продолжению, которое оказалось под стать началу.

— Чего стоишь, как столб, — пробасил кто-то над ухом, — двигайся с дороги давай!

Не очень вежливо меня толкнули. Пролетев два шага, врезалась в чью-то сиреневую спину.

— Ей! Ты "цензура"! — произнесла спина, разворачиваясь.

Я, как неуклюжий щенок увертывалась, от чужих тел. Вот была бы повыше, растолкала бы всех и нашла нужное мне направление. Увидела бы что-нибудь, кроме --">