Дарья Михайловна Сорокина - Жду трамвая (СИ)

Дарья Сорокина Жду трамвая

1

От меня пахло кошками так сильно, что превратившиеся на морозе в пуховые шары коты подозрительно поглядывали в мою сторону. Меня же пробивало на чих, стоило только посмотреть на волоски шерсти на моих джинсах и куртке. Даже на языке и между зубами у меня шесть. Ненавижу. Но деваться мне некуда. Нужно быть благодарной за внезапно откликнувшуюся женщину, приютившую меня по доброте душевной за пятьсот рублей в сутки. К слову за сегодняшний день у меня оплаты уже не было, а значит дворовые коты неспроста так таращатся, чуют во мне конкурента за мусорный бак и место на канализационном люке.

Такая вот я неудачница. Клиническая. Вся моя жизнь была похожа на прыжок с металлического гаража на гараж. Хоп! Недолёт, получи по всей морде стеной, землёй, кустами. Треск, удар лопатками и многозначительный взгляд в недостижимое небо.

Хоп! Допрыгнула! А нет, не фига!.. Тут покатая крыша, катись-ка ты обратно, Надя. Только надеяться и остаётся: на себя, на удачу, и на вселенский рандом. Надежда моё всё, включая имя. Но в последние дни как-то подрастеряла я ее, когда новогоднее чудо обошло меня стороной.

Парень бросил тридцать первого декабря. Сначала я не поверила ему. (см. выше тезис о надежде и вере в лучшее). А потом он на полном серьёзе попросил съехать, и вот я со своими немногочисленными вещами перебралась сначала в вонючий подъезд. Сидела между этажами, слушала, как хлпопают двери лифта,  перекрывая раскаты салюта. Я вдыхала запахи домашней еды и чужого веселья. Тщетно искала во всём случившемся хоть что-то хорошее, за что можно зацепиться. И даже вспомнила. Моя сенполия осталась у бывшего на подоконнике, ну хоть она не помрёт от холода в новогоднюю ночь. А потом меня нашла на лестнице ворчливая соседка с шестого этажа. Она в пять утра и разбудила хлопком дверки мусоропровода.

— А это ты, что ли? — прищурилась известная на весь подъезд кошатница, с который никто не связывался лишний раз.

— Я.

— Ты же не наркоманка?

Помотала головой и добавила:

— И не девушка лёгкого поведения. Честно. Не вызывайте полицию, пожалуйста

— Последнее спорно, Кирилл нормальных девок не водит.

— Ну вот, меня выпер, чем не аргумент?

— Пятьсот рублей, своя туалетная бумага, аренда полки в холодильнике сто рублей. Идёт?

Шах и мат, вселенная, — подумала я. Обломись, — ответила Вселенная, встречая меня чёртовой дюжиной котов на пороге увешанной коврами двушки и позвякивая полпустым кошельком.

А сейчас даже этого не будет. Отец только и ждёт, когда я сдамся и вернусь домой в деревню, в глушь, в Саратов! На самом деле не в Саратов, а в Курск, но разница небольшая. После первой поездки в Москву на всероссийскую Олимпиаду по английскому в родном городе стало тесно, тоскливо и слишком идеально. Чистые улочки, приветливые люди, танцы на улицах по выходным и улыбки. Море улыбок. Слишком много улыбок.

А мне хотелось драйва, движухи, острых ощущений, реализма. Олимпиаду я тогда, разумеется, не выиграла, зато твёрдо решила перебраться в столицу и избавиться от своего смешного гекающего говорка, выдающего во мне провинциалку. От говора избавилась, а вот от духа родного города — нет. Поступила я в педагогический вуз, в который каждый день добиралась на трамвае. Как, чёрт возьми, мегаполис ещё не выпер эти жёлто-красные рудименты? Есть же МКЦ, лёгкое метро, тесла-такси!

Папа долго посмеивался над моим выбором, потому что этот район мало чем отличался от кусочка Курска. Можно было и не уезжать... Но я же упрямая, самостоятельная.

И вот третьего января я стою в компании злобных котов, одинокого фонаря и жду своего медлительного и неповоротливого монстра, который отвезёт меня на первый в этой зимней сессии экзамен.

— Ты там примёрз пантографом к проводам, что ли? — пробормотала вслух, выпуская из тела облако пара и остатки тепла. Господи, я знаю, что такое пантограф и разговариваю с трамваем. Это клиника. У меня на почве потрясений совсем мозги скрутило.

Встала на мысочки у края платформы, чтобы лучше видеть пути, как буквально через несколько мгновений, чьи-то руки дёрнули меня назад и грубо отшвырнули на твёрдый снег. В глазах потемнело от удара, а даже в ушах зазвенело. Мерзко так, на звонок трамвайный похоже. Шапка слетела с головы, у рюкзака, кажется, лямка оторвалась, --">