(Bad_Day_48) - Лабиринт зеркал (СИ)

Пытаясь спрятаться, натягиваю на голову одеяло. Старая, местами прогнившая шерсть пахнет плесенью и как водится, унынием. Возможно, сама плесень и есть уныние. Его символ. Его показатель. Его источник.

В моей комнате, когда я еще жила с родителями, на стене весел постер. Я не помню того, кто на нем был – все мужчины давно смешались в моей голове, но вид идеального мужского тела странным образом меня успокаивал, внушал уверенность в будущем. Как будто достаточно было знать, что в мире есть совершенство. Глядя при тусклом свете ночной лампы на постер, осознавая совершенство, впитывая красоту мироздания, я становилась радостной и живой.

До того момента, когда перед сном мне пришлось смотреть на плакат с надписью вроде «ты сильная, борись». И прочую воодушевляющую хрень. Это был плакат в моей комнате в кризисном центре. В комнате с белыми стенами и тусклым светом луны в окне. И уж точно никаких мужчин и восхищенных охов по поводу красивых ягодиц и рельефных прессов. Я лишь спрашивала себя: «Твою мать, будь мы сильными и умей бороться, разве мы оказались бы в этом центре?»

И все-таки даже маленькая унылая комната лучше, чем голые мрачные стены, что окружают меня теперь. Грубо обтесанный камень. Плесень под потолком. Сырость, как голодная собака, вгрызается в кости, и я еще выше натягиваю тонкое одеяло. Мы оба – я и сырость – знаем, что вытертая шерсть не поможет. Но игра – это игра и нужно соблюдать правила. Хищник делает выпад, жертва защищается.

Сон не приходит. Не желает спасти мой разум от кошмарной действительности. Ворочаясь с боку на бок, я пробую вспомнить, что украшало стены в нашем с Джейкобом жилище. В нашей спальне. Какого вообще цвета там были стены? Однако стоит мне подумать о Джейке или о нашем доме, как в голове вновь щелкает выключатель и мысли погружаются в вязкую темноту. Виктория, мой тюремный психолог, называла это защитной реакцией психики. Но что еще она могла сказать? За те жалкие деньги, которые ей платило государство, она разрывалась между жалостью к нам, потерянным душам, и отвращением. Готова поклясться, глядя в мои пустые глаза, она больше думала о своей маленькой дочери. Я однажды стащила ее потрепанный бумажник и между квитанциями и смятыми купюрами нашла фотографию. С затертого снимка смотрело веселое детское лицо. Голубые глаза и шелковые золотистые волосы. Еще от фотографии веяло унынием. Как будто все, что осталось на снимке, давно исчезло. Я была уверена, что больше дочь Виктории так не улыбается. Возможно, я отождествляла ее с собой. Я-то точно не улыбалась. В тюрьме моя улыбка стала похожа на оскал. А я сама с каждым часом все больше превращалась в злобного зверя. Животное, у которого есть одно стремление – защитить себя и свою территорию.

***

У меня мерзнут ноги. Высоко над головой шуршит листьями старый клен. Забираясь в дом, я его не видела, но в моей голове навсегда отпечатался образ. Я могу с закрытыми глазами сказать, где лежат камни и сидят деревья. Впрочем, это было больше десяти лет назад, теперь многое изменилось.

Но те картины и ощущения, тот первый раз, когда я увидела замок Теней, до сих пор не ушли из памяти, они все еще довольно сильные. Мы с Элис стояли у дыры в стене, и она нервно дергала рукав своего слишком большого свитера.

- Что, сдрейфила? - ветер ерошил длинные волосы Элис. Ее слова вместе с холодными каплями пота стекали вдоль моего позвоночника. Впереди, как одинокий громадный утес в море лунного света, плыл замок. Он был похож на старый больной зуб. Залитые лунным сиянием мрачные стены казались мраморными, но даже с большого расстояния было видно, в каком плачевном они состоянии. Как поиздевалось над ними время. Про замок Теней много рассказывали. Кто-то говорил, что ночью на вершине северной башни видел одетую в одну только рубаху ведьму. Она смеялась как умалишенная или рыдала, а с обтрепанных рукавов стекала кровь. Еще говорили о танцующих вокруг наружных стен скелетах, воюющих волках с белой густой шерстью и светящихся окнах. Даже о плавающих в замковом рве чудовищных пятиглазых рыбинах с золотыми плавниками.

Элис крепко стиснула мою руку, и я почувствовала, как бешено бьется ее сердце. Но я так хотела купить матери на день рождения подарок. Я уже присмотрела прекрасные винтажные серьги из медной

--">