(Melaminka) - Так будет правильнее (СИ)

Февраль

20 февраля.

«Главное – попасть, не промахнуться. Всего немного чакры и концентрации; ведь ты сможешь, Сакура. И плевать на то, что кровь из раны в животе струится огненными ручьями по коже, капая на снег, и на то, что сейчас я почти не чувствую земли под ногами. Главное – выполнить миссию, а потом уже и помирать можно».

Она не промахнулась, она попала, нанесла сокрушительный удар противнику, тем самым победив в этой битве, но по всем правилам проиграв в этой жизни. Ведь из рваной раны на животе торчала маленькая иголка. Яд, который уже начал действовать, сразу перемешиваясь с кровью, разливаясь по сосудам, прокладывал дорогу к сердцу, чтобы убить окончательно. И никакое противоядие уже не поможет.

Времени у Харуно осталось совсем мало, а пробовать хоть как-то вылечиться не было ни сил, ни возможностей. Она просто падала в черную бездну ее сознания, где на дне пропасти находился пух, белый, как этот снег под ногами. И никаких алых пятен от ее крови. Всего лишь пух, всего лишь бред.

«Я, наверное, умерла»…

21 февраля.

- Кто бы мог подумать: ниндзя Конохи, да еще здесь, в стране Снега, - странно ухмыльнувшись, Кисаме слегка наклонил голову вниз, поближе рассматривая почти бескровное лицо девчонки.

- Она жива.

Итачи, как всегда, был немногословен, но эти слова подразумевали то, что девчонке повезло. Несказанно повезло. Только холод мог ослабить действие яда или вообще его нейтрализовать. А девчонка, судя по всему, провела здесь не больше суток. Значит, шансы еще были.

Март

3–4 марта.

«Белый пух – он такой красивый, такой теплый. Так приятно здесь находиться. Кажется, нет большего счастья, чем наблюдать, как ветер играет с твоими волосами, а лицо любимого всё время перед глазами.

Только не исчезай. Но стихия, словно услышав мое пожелание, размазала все краски и образы, оставив после себя лишь серые оттенки, унося с собой образ того, кто так дорог моему сердцу.

Нет! Саске, не исчезай не бросай меня снова!!!»

- Она часом не померла, эта твоя девчонка? До сих пор не понимаю, зачем она тебе, всё равно толку от нее мало будет, разве что только проблемы.

- Она жива. Яд проник сразу же в кровь, а это ухудшает последствия. Но сейчас она просто спит.

Девушка на кровати странно дернула головой, а ее руки непроизвольно взмыли вверх, как бы пытаясь кого-то ухватить, обнять, либо просто задержать. На лбу у Харуно выступили капельки пота, стекавшие вниз по виску, а губы дрогнули, как натянутая струна, выговаривая шепотом лишь одно:

- Не исчезай, Саске!

В ответ на этот шепот Хошигаке лишь сдавленно хмыкнул, с интересом наблюдая за эмоциями на лице старшего Учихи.

- Кажись, сердце твоей девчонки занято, Итачи-сан.

Учиха никак на это не отреагировал, лишь, немного помедлив, сказал:

- Она приходит в себя.

6 марта.

«Никакого шума в ушах, никакого белого пуха, лишь странная боль во всём теле, и слышны лишь тихие шаги неподалеку. Так хочется проснуться, но веки такие тяжелые, словно сделаны из особо тяжелого сплава олова, нет сил ни на что, даже на то, чтобы просто открыть глаза. Может быть, попытаться потом, когда будет легче?»

9 марта.

Глаза Харуно медленно открылись, а сильная боль во всём теле никуда не исчезла, ее просто стало легче переносить. Слегка повернув голову на бок, девчонка увидела двух мужчин, сидящих за столом, в странных черных одеждах с непонятными красными пятнами.

- Где я? - тихий шепот сошёл с ее губ – на большее она не способна, на большее просто нет сил.

Кисаме, повернув голову в сторону девчонки, ухмыльнулся, а затем перевел взгляд на Учиху, с нетерпением ожидая ответа последнего.

- В безопасности.

Это был короткий и исчерпывающий ответ, правильный и совершенно ошибочный.

«Как я могу быть в безопасности? Я даже вас не знаю. Да и что я могу сделать, когда тело ломит, словно кости перемололи в порошок, когда я даже не могу вспомнить, что было вчера? Да я даже собственного имени не помню».

Последнее, на что хватит не столько сил, сколь упорства, – это на слабое

--">