Агата Эмеральд - Изумруды на твоей груди

Агата Эмералд Изумруды на твоей груди

Глава первая

До чего же трудно почесать живот, когда руки прикованы к кровати…

Кэтрин Бэкстайн, которой пришлось сделать это весьма неутешительное открытие, отчаянно извивалась всем телом, но дотянуться до места, где чесалось, — чуть повыше пупка — никак не могла. Коленкой не достанешь, ступней тоже. От того, что вертишься, зудеть не перестает.

— Уолтер! — взвизгнула она, но ответа не было.

Решив внести немного страсти в свои отношения с Уолтером, Кэтрин тщательно выполнила инструкции, почерпнутые из последнего номера журнала «Сад удовольствий», посвященного сексуальным фантазиям. И вот теперь она старательно изображала «Беспомощную Девственницу, насилуемую Темным Опасным Незнакомцем». По сценарию ее жених должен был сейчас испытывать неимоверный прилив желания, но вместо этого, так и не приступив к «изнасилованию», он отвлекся на телефонный разговор и вот уже минут пять пропадал в гостиной. Кэтрин даже выделила для Уолтера желтым маркером самые важные, по ее мнению, места в статье. Телефонного разговора среди рекомендаций не было. Ну что он там, прирос к трубке?

Кэтрин приподняла голову, прислушиваясь, но из гостиной не доносилось ни звука. Она забеспокоилась. Неужели вид ее обнаженного тела вызвал у Уолтера непреодолимое отвращение?

— Уолтер! Ты где?

Никакого ответа.

Страшное подозрение закралось в душу Кэтрин. Уолтер имел обыкновение настолько погружаться в свою работу, что не обращал внимания ни на что остальное. Неужели на сей раз он забыл о ней и уехал?

Кэтрин давно хотелось создать «свой собственный эротический спектакль, который увенчается каскадом оргазмов небывалого масштаба». Так много ей, впрочем, и не требовалось — она была бы рада и одному-единственному. И последнюю неделю, в ожидании светлого будущего, Кэтрин упивалась чтением журнала с таким же вожделением, какое испытывала, по утверждению авторов, «Наложница, омывающая Орудие своего Повелителя».

К счастью, эротические фантазии в журнале были предусмотрительно разделены на категории: «Для начинающих», «Для имеющих опыт интимной жизни» и «Для эротически продвинутых». Кэтрин, конечно же, первым делом прочла то, что предназначалось для продвинутых. Но, честно говоря, даже если бы она и могла позволить себе купить экипировку, о которой там говорилось, ей совершенно не хотелось играть в такие игры, как «Школьник пресмыкается перед Госпожой в публичном доме», или еще во что-нибудь, где требовалось больше двух участников. Ей было страшно даже подумать о том, чтобы обнажиться при свете, а не в полной темноте. Даже перед Уолтером, который плохо видел без очков. Нет, того, что предназначалось «для начинающих», было вполне достаточно. В каждом из сценариев этой категории было что-то возбуждающее, но больше всего Кэтрин понравилась «Беспомощная Девственница, насилуемая Темным Опасным Незнакомцем». Не то чтобы Уолтер идеально подходил на роль Темного Незнакомца… Но ведь и Кэтрин, строго говоря, не была девственницей, хотя, читая журнал «Сад удовольствий», порою чувствовала себя полной невеждой.

Решимость отчаяния подвигла ее реализовать эту безумную идею. Но теперь, после того как Кэтрин мольбами и угрозами вынудила Уолтера участвовать в «эротическом спектакле» и лежала голая, прикованная к кровати железными браслетами, она ощущала не возбуждение, а стыд. Неимоверный, жгучий стыд.

Кого она пыталась обмануть? Разве что себя. Неудивительно, что Уолтер сбежал при первой возможности. Кэтрин даже отдаленно не напоминала фотомоделей с грудями, вздымавшимися, как горные вершины, с осиными талиями, с мягко-округлыми бедрами и длинными ногами. Единственное, чего ей теперь хотелось, — это высвободиться из наручников. И больше — никогда ничего, кроме быстрого секса в миссионерской позиции в темноте под одеялом!

«Что толку орать? Надо успокоиться и ждать. Рано или поздно Уолтер обо мне вспомнит», — подумала Кэтрин.

Время шло. Запястья болели. Она замерзла, проголодалась и захотела в туалет. Наступил вечер, и постепенно Кэтрин стал охватывать настоящий страх.

Черт возьми, где же Уолтер?!

Глядя на часы над кроватью, Кэтрин наблюдала, как медленно ползут стрелки. Праведный гнев становился все сильнее.

Прошла вечность, прежде чем она наконец услышала шуршание гравия во дворе, а затем собачье посапывание и --">