Джессика Гилмор - Город сбывшихся желаний

прямо сюда. – Полли смерила помощницу строгим взглядом, ожидая, когда та посторонится.

– Вы приехали прямо из аэропорта? – Рейчел не смотрела ей в глаза и не двигалась с места. – Вы, должно быть, устали и в горле пересохло. Может, что-нибудь перекусите в нашем буфете? Кофе и…

– Кофе – это замечательно, – согласилась Полли. – Но я лучше выпью его в своем кабинете, если не возражаете. Пожалуйста, позвоните и договоритесь. Благодарю вас, Рейчел.

Полли кивнула, но помощница продолжала неподвижно стоять перед ней. Да, расхлябанность персонала под руководством Раффа налицо. Но у нее не займет много времени направить все в нужное русло.

Полли медленно повернула желтую стальную ручку двери в кабинет, с удовольствием ощутив под ладонью прохладный гладкий металл. Как и большая часть интерьера в магазине, дверная ручка была в стиле ар-деко – все выбирал еще ее прадед. Его наследие проглядывало в каждой детали.

Полли на секунду остановилась. Наконец-то это все ее. Все, ради чего она работала, все, о чем она мечтала: кабинет, магазин, образ жизни.

А три месяца назад это казалось недостижимым. Несмотря на четыре года пребывания в должности вице-директора, – а последнее время практически выполняла обязанности исполнительного директора, когда дед удалился от участия в делах компании, которую он любил не меньше, чем Полли, – она взяла и ушла. После того, как дед объявил ей, что наконец снимает с себя обязанности и на свое место ставит Раффа, брата-близнеца Полли, она положила на стол свою магнитную карточку, взяла сумку и вышла вон.

На следующий день она уже летела в Южную Америку. Она оставила свой дом, своего кота и свой магазин, и возместила все это легкомысленным списком самых важных дел.

В течение трех месяцев мысли о той несправедливости не давали ей покоя.

Но она здесь, вернулась к управлению компанией, и ничто и никто ей не помешает.

Полли с облегчением отметила, что в ее кабинете все по-прежнему. Сквозь витражное стекло огромных, от пола до потолка, окон лился солнечный свет. Все блестело: деревянные панели стен, плиточный пол и письменный стол орехового дерева – тот самый, который ее прадед приобрел для кабинета в 1925 году. Ее ждали книжные полки и фотографии, ее кушетка-шезлонг…

Спокойно. Колени подогнулись. Этого раньше не было.

Вернее, его не было.

Неужели ей мерещится, но на своем антикварном шезлонге она видит спящего полуодетого красавца?

Стуча каблуками, она подошла поближе и стала рассматривать новое дополнение своего кабинета.

Он лежал на животе, подложив руку под голову. Виден был только овал щеки и прядь темных волос, упавших ему на лоб. Джинсы плотно облегали бедра, торс был голый… загорелый, темно-оливкового цвета, с выпирающими мышцами. Внизу на пояснице красовалась татуировка – силуэт дерева, ветки которого доходили до середины позвоночника. Полли едва удержалась, чтобы не провести пальцами по тонким линиям. Она не любительница татуировок, но эта завораживала своей замысловатостью.

Что с ней? Она не должна стоять и восхищаться незваным гостем. Его надо разбудить и выпроводить.

Полли деликатно кашлянула. Никакой реакции. Она, пытаясь привлечь к себе внимание, кашлянула еще раз, погромче и с раздражением.

Он даже не пошевельнулся.

– Прошу прощения. – Она произнесла это мягко и вежливо. Полли сама на себя дивилась – ведь она в своем кабинете, с какой стати она осторожничает! – Прошу прощения!

На этот раз слова произвели хоть какой-то эффект: раздалось слабое бормотание. И он перевернулся на бок. Да, и с этой стороны он также хорош. Темные шелковистые волосы вились на груди и на плоском животе, и узкой дорожкой спускались вниз под ремень джинсов.

Полли с трудом проглотила слюну – во рту вдруг пересохло. Она отвела взгляд, чувствуя, как вся горит, и быстро оглянулась – слава богу, никого нет. Она – исполнительный директор, в конце концов, и должна вести себя соответственно.

Хватит. Здесь кабинет, а не ночлежка для сомнительных – пусть и привлекательных – молодых людей или убежище для бойфренда ее личной помощницы. Кем бы он ни был, ей придется его разбудить. Прямо сейчас.

Хоть бы на нем была рубашка. Или майка, по крайней мере. Дотронуться до оливковой кожи… это выглядит назойливо… интимно.

Полли протянула руку и неуверенно дотронулась до крепкого плеча – кожа была теплая и гладкая.

– Просыпайтесь. – Она легонько потрясла его, но это было все равно, что --">