Ким Лоренс - Женщина для Адама

ГЛАВА ПЕРВАЯ

     Адам Дикон наблюдал за девушкой, кружащейся по танцплощадке. Он считал себя слишком старым, чтобы интересоваться столь юной особой, но отметил, что к ней прикованы взгляды многих мужчин. Девушка танцевала чувственно и грациозно, ее стройное тело откликалось на малейшие изменения ритма музыки.

     — Хочешь потанцевать? — со сдержанной улыбкой спросила его спутница. Она, конечно, поняла, что привлекло внимание Адама.

     — Такие танцы не для меня. — Он отвел взгляд от танцующей и понял, что пропустил мимо ушей все, что в течение нескольких минут говорила очаровательная Розалинда. От ее проницательного ума не укрылась его оплошность, но вежливость не позволила ей упрекнуть Адама.

     — Правда, хороша? — улыбнулась Розалинда.

     — Тебе знакома эта дикарка? — удивился Адам, и его зеленые глаза блеснули. Он увидел, как танцующая обвила руками шею партнера и поцеловала его в губы.

     — Дикарка! — Розалинда Лейси рассмеялась. — Очень точное определение, — добавила она, усмехаясь. — Да, можно сказать, эта дикарка мне знакома. — Она таинственно улыбнулась.

     Тем  временем  музыка закончилась. Розалинда приветливо помахала девушке, та ответила и стала пробираться к ним сквозь толпу.

     — Позволь познакомить вас.

     Адам с трудом скрыл неудовольствие. Хотя смелый танец девушки и привлек его внимание, сама она его не заинтересовала. Он не понимал зрелых мужчин, которые увлекались молоденькими девочками с неустойчивым характером. Однако, увидев, что стройная брюнетка приближается, Адам сменил гримасу неудовольствия на вежливую улыбку.

     Вблизи девушка не казалась красавицей. В отличие от гибкого тела, черты ее лица были не идеальны. Полные губы и крупный прямой нос были чуть великоваты для маленького овального личика, правда, положение спасали глаза: огромные, теплого, как у лани, золотисто-карего цвета, опушенные густыми ресницами. Но взгляд этих глаз был прямым и твердым.

     — Как ты себя чувствуешь, Анна? — обеспокоенно спросила Розалинда. Обычно последствия старой травмы сестры — травмы, которая трагически оборвала ее карьеру балерины, — не были так очевидны, как сейчас, после бурного танца.

     Острым взглядом профессионального врача Адам заметил, что девушка переносит большую часть веса на одну ногу. Коротенькое черное платье скрывало немногое, оно плотно обтягивало ее высокую грудь и округлые бедра. Адам не увидел и намека на какое-нибудь увечье, стройные и длинные ноги девушки были поистине великолепны!

     — Пустяки, не суетись, — с добродушной нетерпеливостью отмахнулась от сестры Анна.

     Адам наконец оторвался от изучения ее ног, поднял голову и столкнулся взглядом с парой удивительных карих глаз, горящих возбуждением после танца. Они смотрели с насмешкой и без тени смущения.

     — Увидели что-нибудь интересное? — спросила она, покачивая круглой коленкой.

     — Вы прихрамываете, — ответил он обвинительным тоном, чтобы у нее не возникло и мысли неправильно истолковать его взгляд. Девушка была не по годам самоуверенна, даже несмотря на то, что теперь дети созревают рано.

     — Обычно моя хромота почти не заметна. Линда, милая, знаю, я виновата, мне не следовало так танцевать, но я не смогла удержаться! Обожаю эти ритмы. — Она блаженно вздохнула.

     — Ты когда-нибудь обретешь чувство меры? — спросила Розалинда с сокрушенной улыбкой, понимая, что попусту тратит слова: Анна была воплощением крайностей.

     Иногда Розалинда страдала от собственной сдержанности и завидовала сестре, но чаще боялась, что за импульсивным поведением девушки люди не разглядят подспудной чувствительности. Анна совершенно не умела скрывать свои эмоции и потому казалась сестре особенно ранимой.

     — Чувство меры — какая скука! — рассмеялась Анна и обратилась к спутнику сестры — высокому молчаливому мужчине: — Я сама писала приглашения, поэтому одно из двух: или вы явились незваным, или вас привела Линда. — Она с неприкрытым интересом оглядела его с ног до головы. Ее оценивающий взгляд разозлил Адама.

     — Анна, познакомься, это Адам Дикон. Адам, моя сестра Анна.

     — Так вас еще больше? А я-то думал, после тройни твои родители зареклись иметь детей. Они сумасшедшие — добровольно накинуть такое ярмо!

     — Вы не любите детей, мистер Дикон? — полюбопытствовала --">