Александра Шервинская - Найти и осчастливить

1

– Лаура, ты не понимаешь всей сложности сложившейся ситуации, которая не оставляет мне ни малейшей возможности сохранить за тобой отдельную колонку, – голос главного редактора был спокойным, в меру доброжелательным и чрезвычайно умиротворяющим, почти убаюкивающим, – ты не можешь не признать, что я всегда старался сделать так, чтобы именно тебе доставались самые аппетитные новости, самые перспективные интервью…

Я слушала мистера Коултопа, владельца и по совместительству главного редактора одной из газет, выходящих в Лувринии, столице нашего замечательного королевства Эйвингард, и медленно зверела.

Хотелось бы, конечно, сказать, что газета, в которой я трудилась уже аж целых три года, была главным столичным источником информации. Но, несмотря на специфику профессии, лишней лжи я всегда старалась избегать. Увы, невзирая на громкое название «Колокол Лувринии», газетка наша была из числа тех, которые читают исключительно ради того, чтобы хоть как-то убить время. Берут с собой в поезд или дилижанс, а потом выбрасывают или просто оставляют в купе.

Тем не менее трудилась я честно, за свою работу мне было совершенно не стыдно, и новость о том, что у меня отбирают мою колонку, стала, мягко говоря, неожиданностью.

– То есть колонки светских новостей в газете больше не будет? – я всё ещё пыталась найти какое-нибудь приемлемое объяснение происходящему. – Странная идея, мистер Коултоп, ведь наши читатели покупают «Колокол» в основном именно ради сплетен, светских в том числе.

– Ну почему же не будет, – голос редактора стал ещё слаще, хотя, казалось бы – куда ещё-то?

– И что тогда не так? – я уже догадывалась, что услышу, но упрямо не хотела верить.

– У неё будет другой ведущий, – оправдал мои самые дурные ожидания редактор.

– Как интересно, – я усилием воли заставила себя удержаться от пары нецензурных выражений, – и кому же это привалило такое счастье?

– Не хотел говорить, но ты же всё равно узнаешь, – мистер Коултоп откинулся на спинку массивного кресла, – я принял решение отдать этот раздел Мелиссе.

– Кому?! – я вскочила, чуть не опрокинув журнальный столик. – Вы отдали мою – мою!! – колонку этой бездарности?! Да она же двух слов связать не может… Для неё написать сложное предложение без ошибок – это как для вас переплатить кому-то. То есть абсолютно нереально!

– Не будь мелочной, Лаура, – поморщился редактор, – от злости появляются морщины, между прочим. Зачем они такой красивой девушке, как ты?

– Безработной красивой девушке, – мстительно уточнила я, – давайте уж будем называть вещи своими именами.

– Зачем? – он насмешливо посмотрел на меня поверх очков.

– Что – зачем?

– Зачем называть вещи своими именами? Тебе от этого станет легче? Нет. Я всё равно отдам колонку Мелиссе, потому что она привела в газету очень выгодного рекламодателя, который и замолвил за неё словечко.

– Не продаётся вдохновенье! – гордо процитировала я какого-то древнего поэта.

– Но можно рукопись продать, – не остался в долгу редактор, бывший, несмотря на все свои недостатки, человеком до отвращения образованным.

– Ну и пожалуйста, – я презрительно фыркнула и демонстративно достала из сумочки кошелёк, при виде которого мистер Коултоп поморщился, как от зубной боли. – Давайте тогда завершим наши отношения, в том числе финансовые.

– Мне кажется, я не совсем вас понимаю, мисс Фоули, – редактор даже отодвинулся от стола и скрестил руки на тощей груди, – о каких ещё таких финансовых отношениях вы говорите?

– Ну как же о каких, дражайший мистер Коултоп, – сахарным голоском проворковала я, – вы до сих пор не заплатили мне жалование за прошлый месяц и премию за интервью с мистером Грейнфильдом. В сумме получается ровно пять золотых и восемь серебряных.

– Это какая-то неровная сумма, – недовольно проворчал мистер Коултоп, – по-моему, просто пять золотых звучит гораздо более привлекательно.

– Для вас – несомненно, но не для меня, – я не собиралась уступать этому гаду даже цента, не то что восемь серебряных, – но если вам так нравятся целые числа, то предлагаю округлить сумму до шести золотых. Тоже смотрится чрезвычайно привлекательно. Будем расценивать это как компенсацию за моральный ущерб.

– Не наглей, Лаура, – в голосе редактора звякнули металлические нотки, – ты просто репортёр, а ведёшь себя так, словно --">