Лили Мокашь - Цветок вампира - аконит

Лили Мокашь Цветок вампира - аконит Пролог

Никогда бы не подумала, что умру вот так. Последние несколько месяцев опасность нависала над моей головой всё ниже, однако каждый раз длинны цепких пальцев тьмы едва хватало, чтобы коснуться хотя бы макушки. Мама всегда твердила, что я родилась в рубашке. Выходит, природная броня меня всё же подвела.

Я лежала на холодной земле посреди зимнего леса. Взгляд устремился вперёд, впиваясь в ухмыляющееся лицо моего убийцы. Уголки его губ измазали тёмно-бордовые капли крови, которая ещё когда-то текла по моим венам. Он с чувством стёр большим пальцем оставшуюся жидкость и потянулся к моему лицу.

— Попробуй.

Отдать жизнь ради любимого человека — не самая худшая смерть. Понимала ли я, что могу пожалеть о своём выборе? Безусловно. Но именно в эту минуту, когда я смотрела в почти светящиеся синевой глаза, это казалось неважным. Почти невозможным в разрезе вечности. И именно поэтому я послушно слизнула кончиком языка каплю, наполнившую рот солоноватым привкусом, напоминающим железо. Незамедлительно после этого моё тело охватила прожигающая изнутри агония. Пути назад больше не было.

Глава 1. Всё с нуля

Приборная панель сообщила, что за окном больше тридцати пяти градусов тепла. Типичное для августа пекло в Ростовской области. Старенькая «Лада» мамы гудела, сопротивляясь на скорости потокам ветра. В салоне тихо играла какая-то музыка, но из-за бушующих в салоне дуновений казалось невозможным разобрать слова. Непослушные пряди били по лицу и плечам. Сколько ни пытайся заправить за ухо — бесполезно. Все резинки, как назло, я убрала в чемодан. Вот же дура! Знала ведь, что до аэропорта путь неблизкий, а на улице стоит такая жара. Сегодня я «возвращаюсь к истокам», если это можно так назвать. Железная птица за несколько часов отнесёт меня в Новосибирск, и после непродолжительной дороги в поезде, я окажусь в месте, где родилась семнадцать лет назад — в Ксертони. В этом непримечательном городке дожди идут чаще, чем где-либо ещё в России, а если верить интернету, то солнечных дней здесь и вовсе меньше месяца в год. Окружённый в кольцо из гор и лесных чащ он существовал самобытно, словно был одним на планете. Из мнимой изоляции, лишённой ощутимого тепла и света, мама сбежала со мной, когда мне было всего несколько месяцев от роду. В Ксертони же я маялась каждое лето по целому месяцу, когда ещё была жива бабка по отцовской линии, но в четырнадцать лет я наконец заявила, что с меня хватит сажания картошки на даче, где нет ни одного сверстника. Костя легко сдался, и поэтому последние три года планировал отпуск ближе к осени, и мы вместе отправлялись в Турцию.

И вот теперь я сама отправляю себя в ссылку, да не куда-нибудь, а именно в Ксертонь. Это решение далось мне тяжело. Не буду скрывать, я была просто в ужасе, потому что ненавидела город всей душой.

Ростов же казался мне прекрасным местом, где дороги, за редким исключением, ровные, а палящее солнце приятно облизывало кожу. Жизнь кипела здесь круглосуточно, в то время как в Ксертони всё закрывалось хорошо, если в шесть вечера.

— Ася, — уже перед посадкой мама осторожно потянула меня за край рукава, призывая остановиться, — Тебе не обязательно переезжать. Я заглянула в зеркальное отражение идеальной копии собственных глаз. Только в отличие от моих, мамины были подчёркнуты пучком тонких морщин в уголках от частых улыбок. Первое, что я всегда вспоминаю, думая о Марии — это задорный звон её смеха. Я была точной копией этой женщины с тёмно-карими глазами и каштанового цвета волосами, вот только её жизнерадостность и легкомыслие не унаследовала. Во взгляде матери легко улавливалась невысказанная мольба, от которой внутри у меня всё сжималось. Как я могу бросить такую нежную, сердечную женщину, которая сама была словно маленький ребёнок? Правда теперь груз опеки упал на плечи нового мужа мамы. Теперь Сашке следить, чтобы коммуналка была оплачена вовремя, в холодильнике к ужину нашлась еда, а в баке машины — бензин.

— Всё нормально, мам. Так будет лучше для всех. Тем более, я сама хочу пожить в Ксертони.

За последнее время я повторяла эту ложь так часто, что уже почти поверила в неё сама. Врать я никогда не умела, но неделя самоубеждений сделала слова более правдоподобными. Во всяком случае, мама купилась.

— Передавай привет Косте.

— Да, конечно, — я раскрыла объятия, и мама тут --">