Александра Питкевич (Samum) , Пиппа Пунш - Нет, мой князь! (СИ)

Александра Питкевич, Пиппа Пунш Нет, мой князь!

Глава 1

— Следующий танец — мой, — сердце рухнуло в пятки.

— Нет, мой князь. Вы не просили…

— Мое имя вписано в вашу книжку.

— Неправда, — не поворачиваясь к обладателю этого бархатного голоса, я развернула скрепленные листы и в ужасе и непонимании уставилась на них.

«Филипп, Филипп, Филипп, Филипп…» — напротив каждого танца, уверенным ровным почерком было выведено только одно имя.

— Это неприлично и невозможно!

— И все же имя вписано, и вы не можете отказать, — вкрадчиво произнесли мне на ухо.

— Как вы смеете? — это было шипение, заглушаемое музыкой, но несколько человек все же повернулось в нашу сторону.

— Поверь, я очень много пока не смею, чего бы мне хотелось.

Филипп, глава тайной канцелярии, старший королевский кузен.

Мне нужно было соблюдать инкогнито. Можно было раскидать их одной рукой, стоило только перекинуться. Или позвать Сьюта. Но тогда все усилия оказались бы тщетны, а я столько трудов и времени убила на то, чтобы найти их. Нет, они конечно не сами решили напасть на Литу, но выйти сразу на заказчика не получилось бы и при моих талантах.

И я терпел, отбиваясь, как обычный человек и шипя сквозь зубы. Нельзя, нельзя перекидываться. Куда проще было вовсе выйти на улицу в своем пурпурном камзоле, тогда бы ко мне и на шаг никто не приблизился.

И все же пятеро на одного даже для меня было многовато. Бандиты не соблюдали правил поединка, нападая скопом, и каким бы мастером я ни был, сразу ото всех отбиться не получилось, тем более так, чтобы нужный мне из этой пятерки остался жив. Знакомое зло предпочтительнее, а если главари и основные силы в бандах сменятся — это новый пласт работы.

И я старался, из последних сил сдерживая рвущуюся на свободу силу.

Кузены бы сказали, что мне просто не хватает практики, засиделся в своих подвалах… Может, они и правы.

Пять тел лежали в подворотне, но я слышал стоны и видел, что не переживут эту ночь только двое. Остальные пусть и потрепаны сверх меры, вполне способны дождаться подмоги, чьи шаги мое чуткое ухо различало на соседней улице.

Выругавшись, вскинув голову на темное небо, я со всей возможной скоростью бросился вон из этого проулка. Клинок так и не удалось сунуть в ножны, но опорой он был аховой, слишком тонкий, гибкий. Уже через пару кварталов этого темного и неблагополучного района я понял, что не учел одного: оружие одно из бандитов оказалось отравлено. Пара простых, не очень глубоких царапин не могла меня свалить так быстро, но из пореза на ребрах хлестало с такой силой, что брюки промокли до колена. Еще немного, и я весь прольюсь на мостовую, рухнув на грязные камни иссушенный мешком.

К горлу подступил смех. Позади слышались шаги преследователей, довольно осторожные, но близкие. До дворца или любой моей опорной точки не менее получаса ходьбы. И дернули же меня бесы самому идти на это дело? Но никто другой бы не справился. И теперь мне суждено умереть вот здесь от потери крови?

Я едва стоял на ногах, опираясь на холодную стену дома, пытаясь разогнать мушки перед глазами, как ближайшая дверь открылась. Темная, неприметная, она походила на провал, ведущий в бездну, и все же, в лицо пахнуло теплом и ароматом трав.

— Вот же… задохлик, — пробормотал женский голос. Лицо неярким, размытым пятном появляясь перед носом. — Эй-й! Не вздумай падать! Мне тебя тогда не спасти. Давай, шевели ногами, красавчик. Вот же, бледнота. Всю улицу своей кровью залил.

Меня подхватили под руку и куда-то потащили. Затем под спиной появилась низкая кровать, а слух уловил плеск воды, словно кто-то разом опрокинул полное ведро.

— Вот так. Теперь пойдите, поищите другом месте. Это моя добыча, — дверь захлопнулась, и через миг лба коснулись прохладные пальцы.

— Эх, угораздило же тебя, красавчик. Никак, муж любовницы застукал? Хотя, к кому ты, в этом грязном квартале, такой холеный ходить мог?**

Я только-только закончила готовить припарки и травы назавтра. Людей сегодня было немного. Двое детишек и три женщины. Все по мелочи, но я чувствовала удовлетворение. Пара отваров и мои знания сегодня помогли сохранить несколько жизней.

Скривившись, одернула себя.

— Это гордыня, Элен. Спасла ты только ногу. И то не ясно. Если эта пугливая кружевница завтра на перевязку не --">