Марина Бреннер - Невеста Карателя, или Краденная Весна (СИ)

Невеста Карателя, или Краденная Весна

Пролог

Оружейная лавка покойного Дейла Радонира Старшего, всего — то несколькими днями ранее перешедшая в полную собственность его единственного сына Николаса, была вовсе небольшой.

Здание, сложенное из серых плит "лавного камня" или "туфняка", снаружи выглядело совсем непрезентабельно. Мимопроходящему зеваке, не посвященному в истинное назначение строения, могло показаться оно просто даже каким нибудь амбаром или складом. Тем более сейчас, когда старая вывеска была временно снята, а новая ещё не готова.

— Шевелись, Амель, — велел счастливый обладатель наследства младшей сестре — Заканчивай уборку. Поторопи прислугу! Дело к ночи. Надо бы передохнуть! Сегодня мы итак сделали достаточно для одного дня.

Стянув платок с головы и подняв руки, девушка ловко и быстро выдернула из волос длинные деревянные шпильки. Освободив туго уложенные белые косы, облегченно выдохнула и слегка, по кошачьи, прищурила глаза.

— Полно ещё работы, — попробовала возразить — Ник, весь прилавок оказался залит маслом! Мы пробовали оттереть с Розой, а ничего... не вышло ничего. И в оружейнице остался бардак.

— Да уж, наш с тобой папаша был ещё тем засранцем, — пробурчал Николас, хрустнув пальцами — Засранцем, пьяницей и паразитом! Как он не просрал и эту лавку, карацит его раздери?! Две других ушли за долги, уберечь бы эту...

Поспешно выбросив ядовитую тираду, как горстку острых шпилек, прикусил язык, да поздно спохватился...

— Долги? — вскинула голову Амелла, округлив глаза и рассыпав по плечам белоснежные пряди, блестящие в тускнеющих уже лучах уходящего на покой Остара — Ник, он ничего не говорил о...

— Тебе — нет, — отрезал брат, грубо разминая в пальцах самокрутку — Тебя он жалел, Амелла, оттого и держал в неведении. А мне рассказал, когда начал подыхать. Ты же тогда жила в деревне, поэтому ничего и не знала. Ну вот, отец мне ровно перед смертью всё сказал, и долговые бумаги отдал.

— Ох, — девушка коротко всхлипнув, замерла — Ох, а что же теперь? Ох, Ник!

— Не охай. Часть долга уже погашена. Теми самыми лавками. На остальную часть имеется отсрочка, как я понимаю. Не выпучивай глаза. У нас ровно две зимы, чтоб раскрутить дело, и выгрести из этого дерьма. И не вздумай хныкать. Мы теперь одни, Амелла. Придется уповать только на Богов, собственную везучесть и то, что Исполнители не явятся раньше, чем...

Николас замолчал на полуслове.

Присев на низкое каменное, довольно испорченное временем, дождями и снегом ограждение, он закурил, давясь тяжелым дымом, досадой и раскаянием.

"Не стоило так ей в лоб сообщать, — кольнула в висок запоздалая мысль — Кто меня за язык тянул? Стоило молчать и дальше... Эти дела для мужчин, или уж если для женщин, так взрослых! Не для такой писюхи, как Амелла. Восемнадцать — ещё не тот возраст, когда девушке нужно вникать в... Но ладно. Может, время настало ей повзрослеть..."

— Накрывай ужин, — велел вслух — Уже совсем стемнело.

Согласно кивнув, Амелла послушно побрела к дому, находящемуся тут же, неподалеку.

Дом был таким же небольшим и невзрачным. Однако же, ладно скроенный, серел он стенами и манил освещенными окнами, даря светом тем крохотную, но всё таки надежду на чудо.

Проходя мимо распахнутых дверей лавки, девушка всё же решила прикрыть их. Слишком уж напоминали они ей раззявленные пасти страшных чудищ!

— Долги, — пробурчала, наклоняясь убрать подпорки, засунутые под низы полотен, и одновременно пытаясь забросить на спину мешающие косы — Зачем молчали — то? Ох...

...Это "ох" слилось с внезапно донесшимися со стороны ограждения звуками придушенных криков, какой — то возни и тяжелого, страшного, короткого стона.

Миг — и Амелла уже неслась на эти звуки, то ли уже стихшие, то ли всё ещё живые, повторяющиеся...

Неслась, крепко сжав в руке холодную рукоять впопыхах схваченного, первого что попалось под руку — короткого, тяжелого меча.

— Ник! — взвизгнула, раскатившись на влажной от ночи траве гладкими подошвами домашних туфель — Николас!

Не удержавшись, девушка рухнула навзничь. В траву, душно дохнувшую... кровью.

Попытавшись подняться, дернулась вверх. Но тут же, подчинившись горячей, грубой, чужой руке, опала назад, --">