Юлия Дмитриевна Бабчинская - Пламя Феникса

Юлия Бабчинская Пламя Феникса

Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы ее – стрелы огненные; она пламень весьма сильный. Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют ее. (Песнь песней Соломона)

Пролог

Она видела сны средь бела дня. Теперь Лали знала это наверняка.

Девушка и раньше замечала, как Юви замирала во время приема или за обедом, а ее взгляд устремлялся вдаль, в бесконечный свет своего сознания. Или тьму.

Или тьму. Теперь Лали знала и это.

Зеленая Тейра, Исполнительница Желаний, Правительница королевства Мартим, Супруга Великого Журавля… Лали могла перечислять регалии королевы бесконечно, но это не меняло главного.

Юви грезила о чем-то столь страшном, что саму Лали охватил первобытный ужас.

Она стояла на коленях перед Тейрой, склонив голову. Стоило Юви положить ладонь ей на макушку, как мир замер. Черный дым пополз по мраморному полу с коричневыми прожилками, которые напоминали древесные корни. Или же трещины.

Внутри Лали тоже что-то треснуло. Был ли этот черный дым снаружи или внутри?

Сегодня в честь церемонии награждения выпускниц магической школы Лали нарядили в розовое платье с цветочным узором, каштановые волосы, забранные назад, ей украсили длинными шпильками с подвесками – все по традициям Ремесиса. Для Лали наряд казался чересчур броским и напыщенным. Как и алая ковровая дорожка, обрамленная золотыми кисточками, по которой она прошла к Правителям – Юви и Виктору, чтобы получить в награду печать ученика первой магической школы в Ремесисе.

Ей следовало прыгать от радости, как делали другие ученики и ученицы, вместо этого ее бросало то в холод, то в жар. Будто сперва она искупалась в ледяной реке, а следом прыгнула в озерцо лавы. Лали слышала об этих озерах и не верила ни на секунду, что жители стран Феникса, где находились такие чудеса света, взаправду купались в них. Какое наглое бахвальство!

Однако Лали преследовало дурное предчувствие. Оно и не проходило с того самого момента, как Юви вернула ее с того света.

Черный дым скрывал всех прочих гостей церемонии, учителей и учеников, брата и его жену. А когда дым чуть рассеялся, перед взором Лали предстала другая картина.

Сначала из темноты явился Виктор. Хотя он и стоял спиной к ней, но она узнала брата – высокий, статный, в развевающихся одеждах Ремесиса невероятного полуночно-синего оттенка. Когда он повернулся, Лали замерла. Лицо его было суровым, радость и свет покинули непроглядно-черные глаза. Звучала тонкая хрустальная мелодия, похожая на колыбельную, и Лали поняла, что оказалась в самой гуще бала. Виктор вел в танце девушку с роскошной меховой накидкой серебристо-снежного цвета на плечах. Незнакомка застенчиво улыбалась и все теснее прижималась к Виктору. Лали не могла разглядеть ее лица, но слышала заливистый смех, который лился из уст этого хрупкого и утонченного создания. Это была не Юви. Лали знала, какой Тейра была прежде, и она не сильно изменилась, разве что выглядела уставшей.

Так Лали думала до этого видения.

Теперь она понимала, как на самом деле изменилась Правительница. Еще немного, и этот едкий дым, распирающий Юви изнутри, вырвется наружу. И что тогда?

Как раз в этот момент иллюзорный Виктор повернул голову, и в зал вошла Юви. От красоты ее зазвенели хрустальные флейты, украшавшие залу Дворца. «От красоты ли?» – мельком подумала Лали.

Разве может быть красота столь ошеломительно разрушительной?

Еще никогда Юви не появлялась в таком воистину имперском наряде, драгоценные камни сияли на ее платье. Само тело словно переливалось, как величайший в мире кристалл. А за ней, наполовину сокрытый в тени, следовал человек. Высокий человек без улыбки. Лали мгновенно узнала его и отшатнулась. Она помнила, сколько боли этот человек причинил ее семье. Но вот он подошел к Юви со спины, положил бледную руку ей на шею, разворачивая к себе. И целуя. «Какой долгий поцелуй…» – отчего-то подумала Лали.

Октавиан, бывший Император Солида. Вот кем был тот мужчина.

Но не успела Лали возмутиться, как жгучая боль прорезала ее внутренности. Снова заклубился дым, расходясь по сторонам будто бы от нее самой. Она стала и огнем, и пеплом, и агонией. Лали запрокинула голову, уставившись в небытие небес. Черные тучи с грохотом врезались --">