Рейне Харо - Эхо Антеора

Рейне Харо Эхо Антеора

Часть I. Каур

1 Рабский рынок

Рабский рынок Каура был оживлен лишь пару недель в полгода, в отличие от того же продовольственного базара, шумевшего ежедневно. Оно и понятно: в пропитании нуждаешься каждый день, ну а хороший раб, купленный однажды, прослужит долго; да и не слишком часто растратишься на нового раба. На сезонную распродажу в город съезжались иноземные работорговцы, располагаясь с шатрами и клетками на огромной площади и вдоль главной улицы, за счет чего та сужалась вдвое. Сейчас, хотя близился вечер, народу на рынке было – не протолкнуться, и стоял ужасный гомон: продавцы драли глотки, зазывая и расхваливая свой товар, да и покупатели не жалели сил, чтобы поспорить и поторговаться. Мощеные камнем улицы за день раскалились в знойных лучах солнца и до сих пор пылали жаром, заставляя серебриться от пота и темнокожие лица господ, и белые лица невольников.

В колодках на углу одного из шатров стояла девчонка-подросток, по пояс голая. Ее имя было Лу. Сегодня в очередной раз она пыталась сбежать, и опять неудачно. Изысканный шатер из тяжелого белого полотна с золотым узором, возле которого она была закована, подчеркивал состоятельность владельца, который лениво похаживал вокруг колодок с кнутом в руке, примеряясь с ударом.

Лу знала, что все попытки побега обречены на провал, но не могла заставить себя от них отречься. Иногда она думала, что хозяин понимает это и наказывает ее куда менее строго, чем следовало. Но сегодня, на рынке, в духоте и шумихе, тот явно пребывал в самом скверном расположении духа. На его лице даже отразилось некое злорадное довольство, когда девчонку поймала и привела назад городская стража – вероятно, радовался, что будет на ком выместить скопившееся раздражение.

И теперь Лу прочувствовала на собственной шкуре, что так и есть. Столь сильных ударов ей еще не приходилось терпеть, а соленый пот, стекающий в рассеченные раны, в разы ухудшал агонию. Поначалу девчонка корила себя и злилась, размышляя, где сплоховала, организовывая очередной побег, но вскоре уже едва ли могла думать из-за нестерпимой боли. В глазах все плясало, в ушах звенело. В последний раз, когда она посмотрела налево, где под навесом шатра на перевернутых деревянных ящиках сидели двое коротко стриженых верзил – телохранителей хозяина – ей даже привиделось в их глазах сочувствие. Хотя, скорее, они ухмылялись. Она набрала в рот слюны, чтобы плюнуть в их сторону, но так и не смогла, и та струей заскользила по подбородку.

Последняя мысль, острым камнем засевшая в ее голове – не расплакаться. Теперь все лицо стало влажным то ли от пота, то ли от слез, но Лу уже было все равно. Кровь струилась по телу и падала на пыльный булыжник возле ее ног. Она чувствовала, что скоро придет конец, но даже не могла собраться с мыслями и проститься с жизнью.

Внезапно удары прекратились. Сквозь шум в ушах Лу услышала мелодично-зазывающий голос хозяина:

– Прошу вас, господин, только взгляните! Самые лучшие рабы в городе, да нет, на всем побережье! А цена, какая цена! За такую цену нигде не сыщете! Есть все, что ни пожелаете! Прошу вас, подходите, взгляните!

Следом раздалось шлепанье босых ног и бряцанье оков: по повелительному жесту хозяина толпившиеся в первых рядах большой клетки рабы – самые лучшие, предназначенные для привлечения внимания, – быстро одернули свои одежды и выстроились перед потенциальным покупателем, покорно склонив головы. Лу с усилием разлепила глаза, но за сомкнувшейся стеной загорелых плеч не сразу смогла разглядеть нового клиента, который принялся неспешно прохаживаться, присматриваясь к товару.

Наконец, дойдя до края клетки, тот остановился. Весьма высокого роста, он казался дородным из-за своих просторных одежд. Материя их, пусть не украшенная узором или вышивкой, намекала своим качеством, что вовсе не так бедна, как могло показаться на первый взгляд. Хозяин, многие годы торговавший в городе и повидавший немало господ, сразу подметил это, что и объясняло уважение в его голосе, граничащее с заискиванием. Он встал за спиной покупателя, болтая без умолку – нахваливал товар и цену. Незнакомец стоял ровно, не шевелясь. Из-под длинного капюшона, скрывавшего лицо, торчал лишь подбородок с густой черной бородой. Рук тоже было не видно – они покоились, сложенные, в широких рукавах одежд. В застывшей без движения фигуре чувствовалась что-то величественное и --">