Ольга Владимировна Филипповская - Навь и Явь – 2. Главы 1-4

Глава 1

  Равновесие – самое главное в нашем деле. Две стороны противоположны друг другу, и нам надо попытаться удержать их в равновесии. Вот как я делаю сейчас! – сказал Галгуш и тут же перепугано замахал руками, понимая, что нефритовая доска начала подозрительно шататься под его ногами в готовности соскочить с крохотной энергетической сферы, на которой он отчаянно сейчас балансировал перед особой королевских кровей.

– Да ну! А, по-моему, пока ты не встал на эту доску, она спокойно лежала себе, целая, никаких сторон на ней не было! – горделиво задрала кверху свой маленький носик Зоря и демонстративно при этом отвернулась от юного галгура, прошуршав краем синего платья по юпитерианскому мрамору.

  Галгуш опешил и его зелёные, глубоко посаженные глаза вмиг потеряли весь былой кураж.

– Ты мне не веришь, – расстроено произнёс он, и его ещё не совсем окрепшие рога покрылись жёлтыми засечками (у молодых галгуров это случается при резкой смене эмоционального состояния).

  На лице Зори появилась довольная улыбка. Она буквально спиной почувствовала принесённую им жертву в её честь – ведь он только что отстегнул ей хорошую порцию своей жизненной энергии.

  Зоря, стоя к нему спиной, с победным чувством вытянула вперёд свою правую руку, будто хотела на ней что-то найти. Там по безымянному пальцу пробежались белоснежные, похожие на сверкающие бриллианты, огоньки звёздной энергии.

  Пока она любовалась ими, Галгуш с досадой нагнулся к нефритовой доске, намереваясь снять её со сферы глубоководной энергии. На самом-то деле нефритовая доска – была тонким сплавом из камня, нарийской платины и жидких нано схем, которые обычно проецировались в форме нейронов для таких устройств. Это было удобно, чтобы мысленно управлять доской во время воздушного серфинга между шпилями и крышами дворцового города. А вот сферу он схватил первую попавшуюся. Он даже не знал, что эту энергию привезли совсем недавно, из последней экспедиции на нептунианский ледяной кряж. Под толстой ледяной корой были найдены образцы глубоководной энергии. Но они были нестабильны. В общем, зря он применил дополнительную нагрузку (галгуры сами по себе были тяжелыми, т.е. самыми адаптированными к увеличенном земному притяжению мира Нарии, поэтому, кстати, они довольно-таки часто участвовали в миссиях на поверхность Марса).

  Зоря хитро прищурилась, поворачиваясь к маленькому Галгушу. Хоть он и был с ней одного возраста, но королевская форма воспитания, доступ с самых ранних лет к отборной, уникальной информации, давал ей сладкое, иногда даже дурманящее чувства превосходства. По факту она могла сделать с ним все, что угодно, и никто бы за это её не осудил, несмотря на то, что Галгуш был далеко не из простой семьи. Его отец, герцог Лангушский, был почетным членом правления Научного совета Дворцового округа, который входил вместе с двенадцатью другими округами в Нарийский Совет Цитадели Эйнштейна-Ломоносова.

– А сможешь продержаться на своём нейросёрфере, танцуя?

  Галгуш перепуганно замер. Он знал, что рольмийцы очень любили танцевать, по легенде, были даже времена в древности, когда они только таким образом общались друг с другом, пока прогресс в Нарии не сделал стремительный скачок вперед и нарийцы не облегчили себе процесс взаимопонимания при помощи айдевайса. Но сейчас уже никто не мог сказать, было ли это на самом деле или это просто ещё одна красивая история, рожденная в пиар отделе королевской семьи. Не зря, наверное, ложа лорда Двэна очень скептически стала отзываться о их последних проектах. А Галгуш к тому же, не умел танцевать.

– Но… я, – начал было оправдываться Галгуш, не зная, как спасти в этой ситуации свою честь: ведь и отказ и участие будут так или иначе выглядеть нелепо, а может даже и смешно.

  Но Зоря его перебила тем, что не желая дальше слушать, непосредственно оторвалась от пола и, паря в воздухе, направилась к нейсерферу, грациозно приземлившись в центре него.

  Галгуш изумленно раскрыл свои глубоко-зелёные глаза. Он-то знал, что это очень уникальная разработка: нейроуправляемое антигравитационное поле, оформленное в виде красивого браслета на её ноге. Уникальность заключалось в форме самого прибора, его уменьшенного размера, и то, что это не был тот довольно устаревший