Дэлия Мор - Охота на мудрецов. Неизданное

Предыстория

Глава 1. Знакомство

Дэлия

С утра все санитары бегают, запинаясь об дронов-уборщиков. Наверное, что-то случилось, но нас не посвящают в подробности. Режим дня сломан, и вместо того, чтобы смотреть утренние новости в общей комнате, мы с Поэтессой сидим в плате и скучаем. Тяжело находить новые темы для разговоров, когда каждый день братом-близнецом похож на предыдущий. Одни и те же стены, одна и та же больничная форма. Поэтесса рассказывает старую легенду об эдельвейсе. Хрупком цветке, растущем высоко в горах. Гордая красавица сказала, что подарит свое сердце только тому, кто принесет ей эдельвейс. Много было поклонников, бросились они карабкаться по скалам и прыгать через пропасти. Одни разбились, другие повернули обратно. Циклы сменяли друг друга, а девушка оставалась одинокой.

– Все звезды такие, – вздыхаю я. – Если любить, то генерала. И чтобы не сразу отдаться, а вдоволь помучить. Так ценить станет выше. Дорогие подарки, красивые платья, балы, приемы, торжественные вечера.

– В этом их счастье, Мотылек, – сдержанно улыбается Поэтесса, – их способ реализовать себя и свою красоту.

– Продать себя подороже, – ворчу я сквозь зубы, – когда мужчину выбираешь по званию, чем выше, тем лучше, то о какой любви может идти речь?

– Ты несправедлива к ним. Они тоже растут и тянутся вверх…

– Только идеалы у меня с ними не совпадают, – обрываю разговор и встаю с кровати. Меряю шагами крошечную палату на двоих. Два шага к окну и три к двери. У изголовья кроватей тумбочки, где хранятся личные вещи по списку разрешенных. Зубная щетка, расческа, заколка для волос, бальзам для губ, влажные салфетки. Список номер два специально для женщин. В закрытом медицинском центре на секретном военном объекте нас всего две. Неизвестно почему, но большинство мудрецов мужчины, а среди военных женщин нет в принципе. Мы с Поэтессой девятый месяц живем в одной палате, ходим в туалет для персонала и моемся в душе главного врача. Старший санитар проявляет заботу, изобретая раздельные бытовые условия. Можно подумать кого-то здесь волнуют наши с Поэтессой обнаженные тела.

Я младше своей соседки на двадцать циклов, но суммарно за стенами психиатрических клиник провела больше времени. Здесь почему-то принято этим гордиться. Создатель считает, что чем дольше длится переходный кризис, тем сильнее потом становится мудрец. Плевала я на мудрецов, способности и прочую ерунду из теории Создателя. Мы все обыкновенные сумасшедшие с соответствующими диагнозами. Длинными и по-своему поэтичными, но свой я называю коротко – шизофрения.

– Не мельтеши по палате, пожалуйста, – ласково просит Поэтесса.

– Раздражаю?

Мудрец вздыхает и опускает кудрявую голову. Смотрю на упругие завитки и завидую. Мои патлы сколько не накручивай – распускаются. Висят безжизненными сосульками, хоть налысо голову брей. А Поэтесса, когда расчесывает меня, восхищается, что ровные и гладкие, чем злит еще больше. Раздражаюсь так, что пальцы начинают дрожать. Плохо. Увидит кто-нибудь из персонала, пожалуется лечащему врачу, и будет мне очередная задушевная беседа. Не хочу! Зло стучу кулаком по кнопке замка на двери, и он неожиданно открывается.

– Стой, не ходи! – шипит в спину соседка, но я переступаю порог.

Плевать на нежданных гостей, правила и запреты! Карцер, так карцер. Там хотя бы успокоиться можно в тишине и одиночестве. Делаю два шага по коридору и замираю. Цзы’дариец в черном военном комбинезоне стоит, прислонившись плечом к стене, и водит пальцами по планшету. Хмурый, сосредоточенный и застывший, как на плакате. Том самом, что висел у меня в детской комнате с одиннадцатого цикла. Без имен и лозунгов, просто фотография генерала пятой армии. Я четыре цикла просыпалась и видела его лицо. Строгий взгляд голубых глаз, веснушки, длинную челку, зачесанную на бок, и тонкий шрам под левой бровью. Невероятно. Это не может быть он! Картинка смазывается и уплывает, а я качаюсь, хватаясь за стену. Надо успокоиться и потерпеть. Подождать, пока туман в глазах рассеется, и морок исчезнет. Дожила до зрительных галлюцинаций! Дыши, Мотылек, все хорошо.

Но видение не пропадает. Мужчина поднимает взгляд и снова застывает. Серый силуэт в тусклом освещении коридора. Молчаливый и безжизненный. Призрак или дух, явившийся прямо из ночных кошмаров. Я сплю? Бывают же такие яркие сны. Поэтесса с разговорами, суета санитаров. Кстати, где они? --">