Олла Дез - По эту сторону любви (СИ)

Клариса. По эту сторону любви Олла Дез 

Пролог.

Веласкес, Веласкес, единственный гений,

Сумевший таинственным сделать простое,

Как властно над сомом твоих сновидений

Безмолвствует солнце, всегда молодое!

Бальмонт К.Д «Веласкес»

Два не просто богато, а роскошно одетых мужчины, сидели на диване в зале музея перед большим полотном и тихо переговаривались.

— Почему всё время Веласкес? — спросил обладатель густого баса.

— Мой любимый художник. Я думал, ты знаешь, — ответил приятный баритон.

— Но его «Пряхи»? В них что ты нашел интересного? Каждый раз смотрю на них и удивляюсь тебе. Три девицы, явно за исправительными работами. Да еще и самого низкого сословия. А одной, он даже не удосужился лицо намалевать. Так и оставил пятно черное, — фыркнул тот, что был шире в плечах, эдакий здоровяк.

— Как можно быть таким умным и примитивным одновременно? Это Мойры. Одна, та, что с круглым веретеном, прядёт нить судьбы. Вторая, что более всего освещена, сматывает её в клубки. Вон, смотри, у нее в руке клубок. Уже чью-то судьбу смотала. А вон еще клубок на полу валяется. Может быть это твоя судьба? Вон к ней кошка подбирается, ты бы поберегся.

— Глупости все это. Ну, а та, что в тени и без лица?

— Это та, что может нить оборвать. Поэтому её лицо в тени. Не нужно тебе видеть смерть, — усмехнулся он.

— Я ей смотрел в лицо много раз. И раза три благодаря твоим усилиям, друг мой. А что за девки на заднем плане? — не скрывая пренебрежения, спросил здоровяк.

— На заднем плане не девки. А Афина и её легендарный спор с пряхой Арахной: кто из них лучше в мастерстве ткачества. Почти как мы с тобой. Божественное вдохновение у меня и каторжный труд у тебя, — вздохнул обладатель приятного баритона.

— Вот тут ты прав. Каторжный труд, дорогой мой. Каторжный. У тебя орден небольшой, а у меня разросся до невиданных размеров. В каждом городе по адепту. Устал их координировать, — пожаловался здоровяк.

— Может пора на покой?

— Да, наверное. Все чаще об этом задумываюсь. Вот разберемся с этой шустрой девицей, и на покой. В фамильном замке уже лет десять не был.

— Ну, тогда я думаю, ты там еще лет десять не покажешься. Но я рад, что мы с тобой снова столкнемся лбами. Не хочу другого противника, стар я для таких перемен. Лучше старый и проверенный враг, — и с притворной усталостью вздохнул.

— Да нет у нее шансов! Хотя и должен признать, что шесть подсказок она нашла быстро. Но вот уже два года у нее затишье после нашего вмешательства. И заметь, мы пока никого не устранили, как и договаривались, — здоровяк поднял указательный палец подчеркивая мысль.

— Договор в силе? Девочку не трогаем?

— Да. В силе. За её ближайшее окружение ручаться не могу, сам понимаешь, но девчонку я не трону. В конце концов, это вековая традиция ордена. Убирать кого угодно, но не переселенца. Но, если вот она сама, скажем. Или несчастный случай не по нашей вине — это же другой разговор, — он поводил неопределенно руками, мол, я тут ни при чем.

— Я отправляю к ней сына, — вдруг сказал его собеседник.

— Артура? Серьезно? Он у тебя красавчик. Молод, силен, умен, одаренный маг. Многое знает? — обрадовался здоровяк.

— Нет. В пределах разумного. Но кое-что ему известно.

— Славно повеселимся, старый друг. Славно, — и он потер ладони в предвкушении.

— Не заиграйся только. И берегись кошек. Они любят играть в клубки судеб, знаешь ли. И потрепать могут, — хмыкнул любитель Веласкеса.

— И ты береги себя. Не стоит твой «Крест и роза» напрасных жертв. Да и не помнит о существовании розенкрейцерства уже никто, — ответил здоровяк.

— Посмотрим. Посмотрим.

Глава 1

«Над городом» Шагал М. З.

«парит на моих картинах, озаряет мой путь в искусстве.

Ни одной картины,

ни одной гравюры я не заканчиваю,

пока не услышу её «да» или «нет»

Марк Захарович Шагал.

— Говорите. Я абсолютно доверяю Арчибальду Дрейму. И все, что вы хотели сказать мне, он все равно узнает. Так что не тратьте моё время на пересказ ему этой информации.

Герцог Рихард де Алеманьа сидел за столом в своем кабинете и в упор смотрел на невысокого человека, нерешительно переминающегося с ноги на ногу.

Рядом за столом в удобном кресле расположился Арчибальд Дрейм. Старый друг, заменивший ему родителей, оказался надежной опорой в это нелегкое время. Два года безуспешных --">