Даниил Юлианов - Слишком живые звёзды

уличных фонарей. А звёзды…звёзды всё так же будут равнодушно смотреть вниз. И только одна – одна-единственная – отличиться среди остальных.

– Санкт-Петербург… – медленно сказал Алексей, чётко выговаривая каждую букву. Словно он пробовал слово на вкус, облизывал его, изучал. Вдали на фоне почти чёрного неба в лунных лучах поблёскивал купол Исаакиевского собора – символа этого города, шедевра архитектуры. – Знаешь, мне здесь нравится, правда. Почти как дома, только здесь меня ещё не знают. Совсем, совсем не знают.

Ветер опять промолчал и в ответ лишь встрепал полы длинного светлого пальто, в котором был Алексей. Его волосы тонули в густой черноте, а скулы слегка проступали под кожей; казалось, его лицо было идеально-симметричным, слишком выточенным для человека. И только засыхающая кровь выдавала в нём хищника. Воздух прорезали автомобильные гудки, звяканье колокольчиков, повешенных при входе в кофейни, гул прохожих и рычание моторов сотен, сотен машин, мчащихся внизу и сменяющих друг друга. Все эти звуки смешивались в единое целое, и именно из них выливалось биение огромного сердца города.

Петербург жил, всё в нём кипело даже под покровом ночи. Кто-то в этот момент заливался краской при первом поцелуе, кто-то склонялся над близким родственником, попавшим в кому, кто-то разговаривал по телефону с женой, поглаживая в это время грудь любовницы, а кто-то другой ехал на красный, потому что незнакомый голос вдруг сообщил им, что, к сожалению, нужно приехать, опознать тело. В одном городе такие разные судьбы… Люди проходят в метре друг от друга, не зная, что их линии жизни пересекаются незаметно для них самих. Каждого что-то гложет, каждый чем-то озабочен, каждый чего-то боится. И все они смотрят на купол Исаакиевского собора, когда проходят рядом. Всех этих людей объединяет одно – они живут в одном городе, внимая биению его сердца. И какие же разные у всех судьбы!

– Жёлтый настигнет многих, я тебе обещаю. – Алексей сжал в карманах пальто кулаки. – А потом жёлтый сменит красный, вот тогда и поиграем. А ещё… ещё мне чертовски нравится свой голос!

Алексе рассмеялся, и некоторые прохожие подняли головы, услышав смех какого-то сумасшедшего. В это время на радиостанциях пропал сигнал, и несколько секунд водители слушали только помехи.

Когда смех прекратился, сердце Петербурга вновь забилось ровно.

– Скоро ты обо мне узнаешь. Совсем скоро, и произойдёт это ночью. Мне нравится Петербург под луной.

***

– Давай поцелую.

Вика аккуратно прильнула губами к костяшкам его пальцев, и от одного этого соприкосновения всё внутри полыхнуло огнём. Егор закрыл глаза, чувствуя боль в те моменты, когда нежная кожа губ касалась плоти. Только недавно костяшки начали заживать, и теперь они вновь были избиты в кровь.

– Такими темпами ты себе руки отобьёшь.

Егор не ответил, решив промолчать. После драк всегда так: бушевавший в крови адреналин куда-то выветривается, эмоции бледнеют, и совсем неожиданно возвращается ясность ума – только после того, как чья-то челюсть выбита из суставов. Конечно, к этому букету прилагалась и боль – в случае поражения в драке, но последний раз Егор побили в седьмом классе, то есть три года назад. Туалет, раковина, плитка, голова, сотрясение мозга, перепуганная мама – тот день он запомнил хорошо, а потому не хотел вновь прочувствовать подобную боль.

Но вот драться Егор любил. Это было его страстью, и пусть он даже отдалённо не был знаком с единоборствами, уличные драки его кое-чему научили. Используй окружение – вот самое главное правило уличных драк. Не концентрируйся только на противнике, рассей своё внимание на окружение и думай. Как ни странно, в бою надо думать, и чем быстрее, тем лучше. Дедукцию никто не отменял.

– Не обижайся на меня, Егор, но ты больной. Я бы назвала тебя сумасшедшим, если б не любила.

Она отпрянула от его кулаков и взглянула в глаза.

Издалека, сквозь густую тишину доносилась музыка, исполняемая богом забытой кантри-группой, самому молодому участнику которой было 58 лет. Егор и Вика находились за кулисами небольшого ресторанчика, какие обычно открывают на окраине города. Они сидели на одной-единственной скамейке, укутанные тенью, которую лишь совсем немного разбавлял свет. Лучи прожекторов заглядывали сюда, но в целом уступали место полутьме. Но даже в ней Егор отчётливо видел яркие, безумно яркие рыжие волосы Вики.

О. эти огненные волосы!

Наверное, именно в них --">