Анна Валерьевна Минаева - Дар королю пламени (СИ)

Анна Минаева Дар королю пламени

Глава 1

— Кассандра, объяснитесь! — строгий голос настиг меня в коридоре.

О боги, ну и кто опять испортил настроение тетушке?

— Доброго вам утра. — Я медленно развернулась и присела в поклоне перед хозяйкой дома.

Высокой статной женщиной в годах. Но, если не знать, сколько ей лет на самом деле, в жизни не догадаешься. Волосы ее выкрашены в некогда родной черный цвет, волшебные крема и микстуры практически полностью восстановили молодость кожи. А макияж в силах скрыть оставшиеся недостатки.

Если она продолжит в таком же духе, нас начнут принимать за ровесниц.

— Доброго, — строго отозвалась она, вскинув подбородок и медленным шагом подойдя ко мне. — Что вы вчера делали в конюшнях, юная леди?

— Я не слышала от вас запрета покидать дом, — спокойно заметила я.

— Вам, как и моей дочери, запрещается выходить без сопровождения слуг, — подчеркнула тетушка. — То, что вы бастард моей сестры, ничего не меняет. Пока я вас воспитываю, дорогая, вы должны выполнять все, что я вам говорю.

Она не стеснялась упоминать о моем истинном статусе каждый раз, как выпадала такая возможность. И если вначале меня это очень злило, то сейчас я даже свыклась с таким положением дел.

— Конечно, тетушка, — кивнула я, медленно набирая воздуха в грудь. Нужно успокоиться, это не первая такая сцена и не последняя. — К сожалению, вчера все слуги были заняты. А мою служанку вы уволили неделю назад.

— Верно, — хмыкнула женщина, жестом указав в сторону трапезной. — Новую горничную я подыщу вам в ближайшие дни. А до тех пор не смейте покидать дом одна.

— Как пожелаете, — я сжала руки в кулаки, но все же смогла выдавить улыбку.

И проследовала за родственницей в трапезную.

Двоюродная сестра дожидалась нас у окна, за которым разыгралась настоящая буря. Стекла подрагивали от ветра, черное небо то и дело рассекали вспышки молний, а дождь бесконечным потоком лился на землю.

Отличная погода для очередной семейной ссоры в рамках приличия.

Тетушка заняла место во главе стола, и только после этого мы с сестрой к ней присоединились. Слуги расставили блюда и наполнили бокалы в тишине, нарушаемой только раскатами грома. А потом оставили нас одних по одному взмаху руки хозяйки дома.

— У меня есть важные вести для вас обеих, — произнесла тетя, когда часть завтрака была съедена. — Хелен, я получила письмо от графини Шаранской, она готова принять вас уже в следующем месяце.

— Благодарю, мама, — сидящая напротив меня девушка склонила голову. — Как его имя?

Я бросила короткий взгляд на сестру.

Внешне она совершенно не была похожа на тетю — волосы светлые, лицо сердечком, нос с горбинкой. Хелен пошла в покойного отца, хотя твердостью характера и идеальными манерами походила на мать.

— У графини двое сыновей, вас познакомят с обоими, дорогая дочь. Дальнейшее будет зависеть только вашего решения, Хелен.

— Спасибо, что предоставляете мне выбор, матушка, — еще раз кивнула сестра, возвращаясь к еде.

— Верно, вы можете позволить себе выбирать мужа, дорогая, — тень улыбки коснулась ее губ. А потом тетя повернулась ко мне. — Вам же, Кассандра, такой удачи ждать не придется. Сложно оказалось подыскать будущего супруга для дочери моей непокорной сестры.

Я замерла, стараясь не пропустить ни звука.

Мою мать тетя поминала самыми дурными словами, на которые только была способна. В пределах своего воспитания, конечно же.

И пусть меня это задевало, я могла ее понять. Частично.

Моя мать сбежала в день своего совершеннолетия с незнакомым мужчиной. Она ослушалась родителей, исчезла на целых десять лет. А когда ее старшая сестра уже обзавелась семьей и родила дочь, на пороге ее дома утром обнаружили сверток с младенцем. И записку.

Ее я в глаза не видела, но досконально знала о содержимом со слов тетушки.

В трех строках мать назвала мое имя и попросила свою старшую сестру позаботиться о младенце, как о своем собственном. В той же записке мама призналась, что так и не связалась с возлюбленным узами брака. А это значило, что я рождена вне закона.

Почему она сказала об этом тете, я не знала. Именно это признание перечеркнуло часть моей жизни так легко, будто росчерком пера.

— И что вы хотите этим сказать? — --">