Ася Иолич - Ключ от этой двери (СИ)

которыми ветер ворошил перистые, пушистые папоротники в больших керамических горшках.

Иллира подняла голову и посмотрела на неё.

– Мама! – крикнул Кимат, бросаясь к ней и вцепляясь в штаны. – Мама!

– Здравствуй, солнышко, – сказала она, гладя его по голове.

– Аяна, а чего ты так рано? – спросила Иллира. – Что-то случилось?

– Нет. Всё в порядке, – ответила Аяна. – Всё хорошо.

– А чего отпустили-то?

– Всё хорошо. Всё в порядке.

Иллира поднялась и подошла к ней, заглядывая снизу в глаза.

– Ну-ка, посмотри на меня, – сказала она. – Прямо в глаза мне смотри. И говори, что случилось.

– Ничего, – сказала Аяна, сосредоточенным взглядом рассеянно уставившись на мочку её левого уха. – Просто отпустили. Я принесла гальку из бухты. Кидемта говорила мне.

Аяна сняла сумку с плеча, вслепую сунула туда руку и постояла так, потом присела на корточки и перевернула сумку, вытряхивая всё, что было внутри.

Иллира стояла, болезненно сморщившись, и смотрела на неё. Аяна замерла, подняла ладони и долго разглядывала их, потом плюхнулась назад, садясь прямо на булыжники двора, и медленно начала складывать обратно в сумку вещи, отряхивая каждую, осматривая и убирая в какой-нибудь из многочисленных кожаных карманов.

Наконец на булыжниках осталась только разноцветная галька, гладкая, плоская, обкатанная морем. Иллира отпустила Кимата, и он с восторгом устремился к камешкам. Аяна сидела, положив руки на колени и сцепив пальцы. Она смотрела, как сын со смехом кидает гладкие камешки, как они звонко цокают и клацают, отскакивая от камней двора.

– Аяна, пожалуйста, скажи, что происходит. Я не понимаю.

– Ничего, – сказала Аяна. – Всё в порядке.

– Знаешь, я, пожалуй, заберу его на ночь. Не знаю, приедет ли сегодня Черилл, но Кимо пусть лучше поспит со мной. Аяна, прошу, перестань повторять, что всё в порядке. Я тебя такой впервые вижу. Я не понимаю, что происходит.

Аяна молча сидела и перекладывала камешки, один на другой, слева направо и справа налево, и снова, и ещё раз, и каждый раз стопка выходила немного иной.

Вечерело. Кимат попросил есть, и она спустилась в погреб за молоком, сварила ему кашу, расплескав молоко на очаг, так, что в кухне завоняло гарью, и, пока он ел, сидела, глядя на маленький круглый сучок на одной из досок стола. Кимат начал зевать, и Иллира, которая обеспокоенно ходила всё время рядом, переглядываясь с Кидемтой, взяла его на руки.

– Я пойду уложу его, – сказала она. – Аяна, прошу тебя, сними эту странную бороду. Она похожа на щетину больной свиньи. У тебя не шелушится лицо от этого клея?

– Всё хорошо, – сказала Аяна. – Всё в порядке.

Она погладила сына по голове, глядя на окна, выходящие в арку, потом ушла в комнату, и Иллира прошла по лестнице наверх, мимо её окошка, воркуя с Киматом.

Ветер так и налетал порывами, качая листья папоротников. Она оставила створку окна приоткрытой, сняла зелёный костюм и очень аккуратно сложила его, разглаживая складки, потом легла на кровать и закрыла глаза.

Ишке спрыгнул на постель за её спиной и улёгся там, стянув покрывало с её плеч. Она вяло подёргала ткань, и кот недовольно перелёг в ноги, положив большую голову на её лодыжку.

Она лежала с закрытыми глазами, наблюдая мелкие яркие всполохи и рябь в черноте на своих веках.

2. Багровое пламя

Острая боль раскалённым гвоздём ткнула лодыжку, и Аяна моментально проснулась и зажмурилась, хватаясь за ногу и одновременно за покрывало, которое Ишке опять стянул с неё прыжком.

– Ишке! – воскликнула она. – Прекрати так прыгать!

С площадки послышался шорох, и на неё сверху, из окна, рухнуло что-то большое и тёмное.

– Айи...

Конда прижал её к себе, и она слышала стук его сердца в темноте, его тяжёлое, горячее дыхание. Она замерла, будто окаменев. Конда закинул на неё ногу и лежал, крепко стиснув, нагревая затылок выдохами. Потом он развернул её к себе и потянулся поцеловать, но отшатнулся.

– Что... что у тебя... Что с твоим лицом?

Он отстранился и пытался в темноте разглядеть её.

– Аяна! Айи!

Он тормошил её, ощупывал горячими пальцами её лицо, потом наконец поддел и дёрнул сетку с бородой.

– Айи! Что с тобой? Что это за... Что это за штука? Зачем ты...

Он обнял её снова и зарылся носом в её волосы. Она лежала и слушала, как бьётся её сердце, и как стучит его.

– Почему ты молчишь... --">