Дина Сдобберг - Трудное счастье короля Артанаэша Первого

взглядом покусившихся на то, что мы по привычке причисляем к своей личной собственности. Спрятать от всего мира, что бы единолично наслаждаться теплом этого драгоценного пламени. Но случается так, что это сокровище не наше, и не желает становиться нашим. Можно похитить, запереть, вынудить быть рядом. Но это будет не то обладание, о котором мечтает каждый из сильнейших. Это пламя души, к которому мы так стремимся, будет не греть, а обжигать. Пока не угаснет. Вместе с жизнью. Потому что такие редкие души, как горные цветы, в неволе чахнут и погибают. И боль, что терзает от того, что не твое, даже рядом не стояла с теми чувствами, которые накрывают от мысли, что именно из-за тебя этот огонь исчезнет. Но еще страшнее, позже, когда ты найдешь именно свое, истинное, для тебя созданное всеми мирами, осознать, что если бы ты не отступил и продолжил бы борьбу за чужое, то навсегда потерял бы свое.

– Это не просто слова, Эллохар... – задумчиво рассматривал магистра Артан.

– Я дважды встречал это пламя. И дважды отступал, отпуская. Оставался другом, оберегающим и защищающим. – Эллохар отсалютовал Артану полной кружкой. – Так что да, не просто слова, Артан.

– И как ты узнал, что вот это не для тебя, а твое «сокровище» еще где-то бегает и не знает, что оно твое? – спросил Артан, делая большой глоток из своей.

– А ни как. Это невозможно! Это риск. – Улыбнулся Эллохар ослепительной улыбкой. – Но оно, безусловно, того стоит. Хотя есть и более простой путь. Заканчивается, правда, не всегда хорошо. Примерно, как у твоего дяди.

Глава 2 Северное приграничье

Какая-то запоздалая пичуга пролетела сквозь густые хвойные ветки, сбрасывая тяжелые снежные шапки с колючих лап. Последние дни были вьюжными, снегом замело все тропинки и дорожки.

Настороженно озираясь, два молодых и дюжих мужика пробирались сквозь сугробы от калитки, стоящего на отшибе от поселка дома, к широкому, каменному крыльцу.

– Мы за какой бездной сюда поперлись? – начал ворчать один из них.

– Тише, услышит же... – зашипел на него второй.

– Кто услышит-то? До поселка минут двадцать ходу, а по таким заметам и того больше. – Огрызнулся первый.

– Мийка и услышит, дурень! – мужик, добравшись наконец-то до крыльца, прижался ухом к двери, желая услышать, что происходит в доме.

Ничего так и не расслышав, он пальцами начал перебирать за ребром дверного наличника. Не обнаружив ключа, достал из-под полы тулупа что-то вроде стамески и, помучившись минут десять, распахнул входную дверь чужого дома.

Оба мужчины проскользнули в темное нутро сеней, а оттуда и большую светлую горницу. В печи еще тлели угли, а вот масленые лампы стояли холодными, да и в подсвечнике свечей не было. Прикинув, что на окнах снаружи были ставни, а значит, света никто точно не увидит, тот, что требовал тишины от напарника, подкрутил фитиль одной из ламп и, чиркнув чем-то пару раз, зажег огонь.

Комната, хоть и не ярко, но была освещена. Пройдясь пару раз по всей горнице, заглянув за двери комнат и даже поднявшись на второй поверх, и явно не обнаружив того, чего искал, мужик в сердцах кинул меховую шапку на стол.

– Вот ведь, стервь! Дома ей не сидится. Поди, теперь ушла перед метелью, зверя бить. – Развернувшись, он подошел к печи и без стеснения пролез по горшкам в поисках съестного.

– Браж, а мы чего к Мийке-то завалились?– все пытался допытаться до ответа второй незваный гость.

– Да застать я ее хотел, да... Короче, Родег, мать моя баба умная. Да и в поселке мы семья влиятельная. – Браж распахнул тулуп и скинул его на широкую скамью у стола. – А нас у матери трое. Всех оделять, достаток дробить. А мы мужики в силе уже, пора заканчивать гульки, и за ум браться. А тут смотри дом, какой! Подпол каменный, первый этаж камнем обложен, изнутри весь добротный. Дерево смотри, какое! Второй поверх теплый и жилой. А хозяйкой в нем одна девка-сирота. Вот зачем ей такие хоромы? Так, короче и решили, в замуж ее брать.

– А она согласится? – удивился Родег.

– А это кто же то согласие спрашивать будет? – рассмеялся Браж. – Много ли там девке надо? Зажал, отвесил пару оплеух, чтоб сразу хозяина почуяла, да и мужнин долг выполнил. Еще и благодарна быть должна, что не просто так попользовал, а с серьезными намерениями. Отец с утра решил прийти, отправить ее, мол, шкурки нужны, на торг после метели едем. Сам знаешь, лучше Мийки зверя у нас никто не бьет. А на охотничьей заимке мы с братьями ее б и --">