Ксения Анатольевна Татьмянина - Миракулум 3

Дай-ка мне сюда эту...

- Не подходи.

Оружейник припал на колено рядом с девушкой, вытянул над ней правую руку. На его раскрытой ладони возникли размашистые штрихи, словно кто-то углем быстро делал неровный набросок, касаясь и кожи и воздуха, а еще миг спустя очертания превратились в красивую рукоять. Линии утратили шероховатость, обрели четкость и объем, рисунок воплощался и дорисовывался одновременно, до того момента, пока Аверс не сжал настоящий черный кинжал в своей руке.

Не поколебавшись ни в чем, он ударил Итиду лезвием, прямо в грудь, в сердце... я вскрикнула. А Берт в ужасе дернулся, но помешать хоть как-то не сумел, слишком далеко находился:

- Господи, зачем?!

И Красдем удивленно молчал. Никто не ожидал подобного.

Окровавленное оружие рассыпалось, едва упало на плиты, а тело Аверс поднял на руки. После всей совершенной жестокости, я не могла поверить в то что вижу - как бережно он это сделал, как осторожно. Поддержал голову, поправил платье и волосы, упавшие на белое лицо, поднялся с колен медленно, точно нес спящую, а не мертвую.

- Ты лишил меня удовольствия, защитник... я бы ее придушил, и заставил помучится долго, прежде чем сломать шею.

Аверс подошел к Берту:

- Эска должна проснуться на твоих руках.

Обманчивый свет огня... оружейник не просто ударил Итиду, а отправил в прошлое одним выпадом, как поступил и Рихтер с Люнтбертом дни назад. Этого не заметить сразу - сумерки ночи, пламя желтило кожу, красного пятна в яремной ямке не углядеть. Вера была, она же проводник... и согласие - было. Слово Миракулум сдержал, пообещав исполнение самого заветного желания девушки - провести хоть день в прошлом.

- Смерть необходимое условие. Или ждать, пока Эска умрет там, или лишить Итиду жизни здесь и сейчас... я выбрал из двух зол.

Берт весь затрясся. Ее с рук на руки он принял, едва удерживаясь на ногах, - и от ран, и от чувств. Присел на обломок фонтана, обнял и всхлипнул, тут же поджав губы и удержав скупые слезы в глазах. На Итиду посмотрел со страданием и любовью, сердцем живя уже в будущем, когда ее черты сменятся чертами возлюбленной.

Время истекло быстрее положенного, лишь минута против десяти. Тело окуталось черным и плотным, рассеялось... рука шевельнулась, голова приподнялась, - девушка очнулась и не могла понять, кто она и где она, так блуждал ее взгляд первые мгновения.

- Эска, ты вернулась, ты дома... Слышишь, Эс? Теперь все будет хорошо, ты вернулась!

- Берт... Берт!

Она закричала и вцепилась в него, обняв за шею. Сжала так сильно, что парень скривился от боли в раненом плече и одновременно засиял счастьем. Прижался щекой к волосам, хотел дотронуться рукой, но остановился - все пальцы в крови. Эска плакала взахлеб и вся дрожала, а Люнтберт, наоборот, становился все спокойней и тише, утопая в своем безмерном счастье.

Аверс нашел мантию Итиды, встряхнул, и накинул на меня. Я укуталась, только бы не держать платье.

- Почти все, Рыс. Подожди еще немного, и мы сможем уйти.

Красдему не хотелось смотреть ни на нас, ни на другую пару, он понуро прошел по площадке вдоль трех огненных плошек и поднял с плит очередной из клинков Полутени:

- Плохое они делают оружие. Заказали кустарщину...

- Берт, ты же ранен...

В слезах и всхлипах, Эска начала видеть то, что ее окружало, и заметила главное - Люнтберт заполучит себе не один шрам в память о битве, и от них ему избавляться не нужно. Я была уверенна, что прежний во многом робкий юноша в нем не исчез, но и те перемены преобразили его, вынув из глубин сильные стороны характера. Он - мужественен, стоек, он - воин, спасший свою принцессу.

- Заживет...

Эска что-то зашептала, и трогала его лицо, утирая кровь из пореза над ухом. А потом вся замерла и огляделась в испуге. Закаменела совсем, едва увидела Аверса. Оружейник уже отошел от меня, оставаясь на расстоянии и выжидая. И я понимала - зачем. Его сердце требовало покаяния:

- Прости меня, Эска, за подлость и предательство. Моей вины ничто не искупит, но я буду надеяться на твое прощение.

Она отвернулась и вновь с силой обняла Берта. Я почувствовала в этом жесте неутолимую жажду защиты. Люнтберт посмотрел на оружейника долгим взглядом, лицо его сделалось жестким, и он опустил ее на ноги, выпрямившись сам:

- Я дал слово тебе, дал слово Миракулум, и не откажусь от него... Эска вернулась и это лучший исход, я счастлив и я спокоен. Можешь заменять меня на Тавиара, я уйду в прошлое, как и обещал. Добровольно. А ты вернешь того, кто попал туда по --">