Ксения Анатольевна Татьмянина - Миракулум 3

расспрашивал, пытаясь выведать хоть что-то по пути в гостиную, но, едва сел в кресло, обреченно и сипло вздохнул:

- Вы убьете меня своими секретами, мы друзья или нет, Аверс?

- Да, тоже самое я хотел спросить у тебя. Зачем ты умалчивал, что умираешь?

- Что?.. Нет-нет, это... это...

- Потому вы так жаждали новой жизни, что знаете о скорой смерти? Дайте мне помочь...

Я подошла, и он невольно послушался, не понимая зачем и растерявшись. Молчал, наполнившись горечью от того, что хотел скрыть - да не получилось, его тайна и его боль внезапно раскрылись.

- Отчего не обратились к лекарю? Рак пожирает вам горло и запустил свои щупальца в трохею.

Борода подпалилась, но с этим ничего не поделать. Выражение лица Роттери из печального сменилось недоуменным - с чего я вдруг принялась трогать жирные складки шеи и вид его стал еще и испуганным, он косился на Аверса, но спросить о причинах поведения не решился. Когда я ладони убрала, оружейник отметил:

- У тебя впереди лет двадцать, а если возьмешься за здоровье и скинешь хоть немного вес, то будем праздновать и столетний юбилей.

- Что вы сделали?..

Голос совсем другой - хороший и сильный баритон. Он заморгал, услышав сам себя, неуверенно поднялся с места:

- Простите... я... сейчас проверю, как там тушится кролик...

И вышел.

- Куда он?

- Мужественно скрыть слезы. Но Роттери легко не отделается, я ему не раз еще припомню, что он обманщик и плохой друг. - В голосе Аверса настоящего упрека не было. Он посмотрел на прикрытую дверь и протянул мне руку. - Иди ко мне, чужих глаз нет.

Я села к нему на колени и приобняла за шею. За прошедшие дни оружейник часто так делал, - при малейшей возможности прижимал к себе и прислушивался. И моя, и его силы, незаметные в повседневной жизни, проявлялись прекрасными моментами - если сосредоточиться, то можно было почувствовать живую искорку ребенка. И пусть он еще крошечный, как ядрышко лесного ореха, неотделимый от моего тела, а все же - уже с душой, уже со своим жизненным путем, со своими чертами и будущим характером.

Аверс от этого чувства словно бы таял, терял свою привычную сдержанность, становился сентиментальным и особенно ласковым.

- Роттери еще не знает, что мы собираемся гостить у него года два, до той поры, пока наш маленький Рихтер не научится сносно держаться на ногах. А потом уедем куда душа позовет, построим свой дом, где будут и мастерская и библиотека, и все, что только захотим.

- К морю.

Аверс кивнул и повторил свои же слова:

- Берег огромен и дорог много.

2003-2021

--">