Татьяна Чащина - Ходит Дрёма возле дома

нельзя её брать с собой», – задыхаясь, сказал Нил.

– «Ты рехнулся?» – возмутился волк. – «Мы за кем пришли?!!!»

– «Убьют. Догода узнает, убьёт. Нам с тобой легче из Леса его не выпустить, чем вот так вот… совсем маленькую…»

– «Ну, отдавай. А я посмотрю, как легко ты это сделаешь», – зло усмехнулся Лихо.

Шло время, Нил продолжал прижимать к себе оборотницу в пелёнках. Она уже пахал его парой. Почти так же, как Алёна, но со своим оттенком, сумасшедшим, приводящим организм в боевой режим защиты и опеки. Вот что отделяло его от истинной пары – лёгкий аромат мяты, совсем тонкий. И это делало её другой.

Нил  повернулся. Рядом стоял Гоша, обнимал свою Луизу. Они юные, молодые и очень сильные.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– «Нил, не ошибись», – с опаской шепнул Лихо в голове. – «Он же Дрёма».

– «Нам нужно наладить контакт с Дрёмой, как Альфа был в одной связке со Злыднем. Ты же понимаешь, что эта тварь однажды придёт в Лес. И лучше нам с ним дружить».

– «Долгосрочные планы – это твой конёк», – заржал Лихо. – «Не ошибись в очередной раз».

– «Время ошибок прошло», – решительно заявил Нил мысленно, а вслух сказал:

– Догода убьёт нас, если я принесу её в Лес.

Луиза испугалась, распахнула глаза, ухватила Гошу за руку. Она посмотрела на своего мужа, который нахмурился. Боялась Догоду, это Нилу Лихо на руку.

– «Давай, раз уж решили. Только быстро, а то у меня сердце слабое».

Нил отдал младенца Лу. Руки его дрожали, он задыхался. То, что из глаз хлынули слёзы, он даже не стеснялся.

Луиза с невероятным восторгом взяла в руки кулёк и полезла смотреть личико. Она почувствовала запах Алёны –своей королевы. Она будет её любить, как родную. Улыбнулась. Первый раз после смерти Егора.  Это заметил Гоша и встрепенулся, обнял своё семейство, как коршун гнездо. Он тоже будет любить малышку, сильнее, чем родную мать. Пара улыбалась друг другу, обнималась. Юная семья стояла перед Нилом, а ему было горько.

Он отходил от них, смотрел, как они милуются с младенцем, а внутри всё обрывалось, сердце надрывно стучало, не желая удаляться от своей пары.

– «Я же никогда не хотел быть одиночкой. Я же всю жизнь её искал. Прасковья меня ненавидела, Марфа боялась, Алёна воевала со мной. И вот оно, совсем рядом, а надо уходить. Мне жизни не будет».

– Нил Ильич! – кричал за спиной Баюн. – Иди к нам, у нас носовые платочки есть!

– Сука, – зло усмехнулся Нил, убрав с глаз слёзы.

Гоша усадил Луизу с младенцем в машину. Сам сел за руль. Уезжая показал двумя пальцами «козу»

– «Что это значит?» – замандражировал Лихо. – «Это Виктория, они назовут девочку Викой или это – пять, и мы должны через пять лет приехать её проведать?»

– «Не кипишуй. Никаких встреч и передачек. Ты же меня уломаешь выкрасть. А нельзя! Нельзя, Лихо! Восемнадцать лет для нас пролетят быстро.

– «Да мы от тоски сдохнем» – заныл одинокий волк.

– «Пошли, ладно, а то Даня сейчас лет на двадцать стёба придумает».

– «Он может, он наша стая».

– Лёльку похоронить надо, – сказал Нил вслух. – Я же «видел» что умрёт, только думал, что моя пара. А оно вот как повернулось.

– У нас всё время что-то не так поворачивается. Неправильный какой-то оборот,  – заметил Баюн, стаскивая трупы оборотней в одну кучу. Лопата в багажнике.

– Всё у нас правильно, – вздохнул Нил. – Нам бы только скулить.

Конец

--">