Салма Кальк - Хранительница его сокровищ

высшим силам, что добрые коллеги, пришедшие на работу раньше, уже и кофе сварили, и даже за молоком в соседний дом сбегали. А мармеладки да печеньки ещё со вчера остались. Угу, кому-то худеть надо. Угу, завтра начнём.

Работонька ждала, никуда за ночь не делась. Коробка, наполовину заполненная какими-то ржавыми кусочками. Ладно, хоть бумагу написали — что есть что, а то ведь ломай потом голову, где фрагмент днища самолёта, а где кусок 45-миллиметровой гильзы. Сотрудники военного филиала то и дело ездили куда-нибудь копать, и привозили такую вот добычу.

Ну ладно, за дело. Лизавета быстренько разложила на полу все двадцать пять предметов, записала в книгу поступлений общее количество и название — «Фрагменты оружия и боеприпасов». Далее она завела для каждого карточку в базе данных и занесла туда те минимальные сведения, которые были в сопроводительной записке. Измерила металлической линейкой, стряхнула грязь — где смогла. Осталось сфотографировать ржавые железки, придумать, как зафиксировать на них номера, чтобы от коррозии не отвалились вместе с верхним слоем, потом сложить обратно в коробку, и можно, наконец, помыть руки и уже обедать.

Так-так, а это тут что ещё такое? Лизавета вообще-то привыкла к тому, что подсчёт количества предметов из одной коллекции никогда не давал одинаковых результатов — нормальная фондовская магия. При устном подсчёте и при последующей нумерации маркером общее количество обычно получалось разным, плюс-минус один предмет. Вот и теперь — из-под проржавевшей до дырьев каски выкатилась ещё одна невнятная штука. Вида она была, как и всё остальное в этой кучке, то есть нечто металлическое и ржавое. Лизавета взяла тряпку и попробовала смахнуть то, что поддавалось отчистке — пока ещё это не музейный предмет, можно и посвоевольничать. Вроде бы на шарообразной части предмета были какие-то буквы, их надо рассмотреть и переписать. И, кстати, в списке его не значилось, опять Серёга забыл. Ладно, сейчас она отчистит лишнее и сходит к нему с этой хренью, пусть раскалывается, как это называется и для чего нужно.

Предмет легко отчистился и почти что заблестел. Ну ничего же себе! Более того, он стал нагреваться. И шевелиться, в самом деле шевелиться!

Лизавета взвизгнула и бросила непонятный шарик с висюлькой на пол, то есть попыталась, потому как он всё равно что прилип к её ладоням. Потеряла равновесие и грохнулась на пол.

1.2. Лизавета приходит в себя

Она разом ощутила свет и услышала звук. И никак не могла сообразить — где она есть и что с ней происходит. Вроде она упала на работе, в кабинете? Неужели так упала, что разбила голову, и её отправили в больницу? По ощущениям было похоже на пробуждение в операционной после наркоза — всё тело разбито, голова болит, мысли путаются. И яркий свет, такие лампы как раз над операционным столом.

Ничего так упала! Вот мама-то с ума сойдёт, как узнает!

Невнятный гул вокруг вдруг сконцентрировался в речь, да только на каком-то явно иностранном языке. Не хватало ещё, что за глюк-то такой? Во всех больницах, где Лизавете довелось побывать, а у неё был богатый опыт, говорили на нормальном русском языке. Местами на русском матерном, но с кем не бывает? И ещё обсуждали её внутренние органы, а они давали столько поводов для обсуждения, что ой.

Резкий вибрирующий звук проник в голову аж до зубов, усилив и без того нехилую головную боль, и вдруг всё стихло.

Лизавету похлопали по щекам.

— Как вас зовут? — услышала она.

Ну, блин, точно больница. После наркоза её спрашивали именно так, когда она плохо из него выходила, и всё время в беспамятство проваливалась.

— Лизавета, — прохрипела она. — Шерстянникова Елизавета Сергеевна.

Язык натурально не ворочался, но эти ж не отстанут, пока не начнёшь разумно говорить.

Шаги, кто-то подошёл. Дотронулся до неё.

— Это женщина? В самом деле, женщина? Великое Солнце, зачем нам женщина? — говорил, несомненно, мужчина, и голос показался ей каким-то писклявым.

Тут уж Лизавета не стерпела и открыла глаза.

И то, что она увидела, ни разу не было похоже ни на какую операционную. Это вообще не было похоже ни на что!

Она лежала на столе, но стол был из какого-то зелёного камня. Свет, который сквозь ресницы был похож на лампу над таким столом, исходил из двенадцати белых прозрачных столбов. Ну как будто такие огромные вертикальные светодиодные --">