Александра Сергеевна Ермакова , Анна Абрамова - Враг мой: Сокол для Феникса. Часть 1

От автора

Цикл: Славянщина: Здесь Русский дух, здесь Русью пахнет

Герои — младший княжич — Твердомир Минской (отец — князь Радомир Минской, матушка — княжна Зорица Глебская)

Героиня — Любава Добродская, (батюшка — князь Святояр Добродской, сестра — княжна Мирослава)

Кратко о:

Княжна Любава с детства любила Иванко, сына кузница, ставшего сильнейшим дружинным княжества. Мечтала быть свободной и гонять на Буяне, а батюшка и няньки заставляли высиживать за вышивкой и болтовней старых матрон.

Она до последнего верила, что ей не придется быть разменной монетой в играх княжеств, что ей позволят не взрослеть. Позволят следовать зову сердца, оставаясь такой же легкомысленно задиристой пацанкой.

Младший княжич Твердомир Минской с рождения боролся за жизнь. Был при отце, братьях, но в стороне. И лишь Богдан, верный телохранитель князя Радомира Минского, отца княжича, стал для него сам близким и родным человеком на земле. Потеряв и того, и другого Тверду приходится отправиться в дальний путь, но для того чтобы вернуться и предъявить права тому, кто когда-то их предал!

ПРОЛОГ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Любава Святояровна, княжна Добродская

Солнце еще пробивалось меж деревьев и облизывало лучами землю, но уже заметно клонилось к закату. Крытая повозка небольшого обоза уныло покачивалась в такт лошадей, мирно вышагивающих по ухабистой лесной дороге. Тишину леса нарушал монотонный скрип, глухой стук копыт и редкие вжикающие удары хлыста возничего.

Любава, чуть отогнув край брезента, не мигая смотрела на синее небо. Глядела до рези в глазах: до невольных слез, до мельтешения золотых мушек. Упрямо поджала губы и продолжала хранить гордое молчание.

Хоть так, но высказать протест миру, который наслаждался вечерним покоем, опускающимся на землю, и не было этому миру никакого до нее дела.

Настроение было отвратительное, несмотря на тепло летнего дня, на размеренное бултыхание повозки, на предстоящее долгое путешествие, которое случалось крайне редко, и в других обстоятельствах вызвало бы щенячий восторг и бурю сладких эмоций. Еще бы — путешествие в соседнее княжество — это же самое что ни на есть приключение, особенно для молодой девицы, чья кровь кипит в жажде вырваться на свободу, увидеть мир, познакомиться с новыми людьми…

Любава была бы счастлива свалившемуся на нее путешествию, но все хорошее перечеркивало одно — поездка была к будущему мужу, а это существенно охлаждало пыл.

Княжна закрыла глаза, отгораживаясь от несправедливого мира темнотой, что медленно и верно затапливала душу.

Будущий муж помнился неприятным и старым, по меркам Любавы, которой на момент их последней встречи едва стукнуло десять весен. До сих пор было непонятно, что в нем нашла старшая сестра? Мирослава любила его. Вышла замуж… И даже была счастлива, пока не умерла…

Жаль, что так случилось.

Любава тяжко вздохнула. И сестру жаль, а себя и подавно, ведь князь Казимир Всеволодович после кончины Мирославы, недолго погоревав, огорошил батюшку, посватавшись за младшей дочерью. Он не удосужился приехать сам, сославшись на натянутые отношения с соседом, который постоянно покушался на его владения, и поэтому личное присутствие князя на своих землях было неоспоримым. Прислал сватов и подарки с четким указанием, к какому сроку невеста должна прибыть к нему во владения, уверенный, что ему не откажут!

Ух, как повезло людям князя, что не застали ее на месте. Любава по обычаю не сидела на месте — загоняла коня, мечтая слиться с ветром. А когда вернулась в хоромины, да в терем вбежала, ее ждала неприятная новость.

Услышав от батюшки о неслыханной наглости старого князя, первым желанием было немедля сбежать!

Как она будет с ним жить? Что ее ждало впереди? Но отец в мягко повелительном тоне напомнил о долге перед княжеством, людьми. И взывая к здравомыслию дочери, сказал: «Решать, конечно, тебе. Но пора бы подумать не только о себе. Казимир предлагает дело. Думаю, нам стоит укреплять дружбу двух княжеств!»

Любава не для того отваживала других, чтобы за Казимира пойти.

Так и ответила. Гордо, спокойно, и ножкой топнув.

Отец головой седой горько покачал и отмахнулся:

— Горе ты мое. И себя погубишь, и народ. Все потеряешь, покуда не начнешь думать о других.

— Да что ж ты меня гонишь замуж, батюшка? — дрогнули губы от обиды. Есть время еще свободно --">