Лара Вагнер - Склеп, который мы должны взорвать (СИ)

Склеп, который мы должны взорвать Лара Вагнер

Глава 1

Липкая паутина оплетает меня невидимыми нитями. Душит не до конца, позволяя иногда глотнуть воздуха. Отпускает на миг, а потом пытка начинается заново. Да и сам я почти готов отказаться от борьбы…

Риф ван Баастен «Путешествие над адской пропастью»

В углу дивана тихо всхлипывает Огненная фея, вытирает слезы грязной рукой с обломанными ногтями.

— Больше не могу здесь оставаться…

Ее прелестные тонкие пальчики давно огрубели и покрылись какой-то коростой. Неопределенного цвета кофта, которая ей велика, висит безобразными складками на худых плечах. Когда я семь месяцев назад впервые увидел фею, она выглядела не лучше. Даже хуже, ведь в тот момент ее избивал сожитель, а она валялась на полу. Сначала пыталась укрыться от ударов, дальше перестала. Вечно пьяный бомж, дружбу с которым она тогда водила (впрочем, «дружба» не закончена и поныне) видимо получал удовольствие оттого, как легко можно разрушить и подчинить себе чужое тело. Оно покорно переносит издевательства, лишь дергается после каждого следующего пинка. Именно тогда я каким-то невероятным образом уловил: ничтожная бомжиха не отсюда. Не из грязного, пропахшего потом и мочой подвала, куда никогда не заглядывает дневной свет. И вообще не из суетливого, иноземного города. Она из того же мира, что и я. В моем смутном тогда еще сознании внезапно всплыли сады и цветущие луга Аверхальма, его прекрасные замки, поющие фонтаны, многоцветные облака… Не знаю, каким образом удалось это постигнуть в одно единственное мгновение. Словно молния пронзила насквозь… Но что я мог поделать с хмельным ублюдком, который измывался над почти бесчувственным телом? Ничего, как мне показалось вначале. А дальше я спустился из-под потолка и проник в остатки мозга, что еще оставались под черепной коробкой бомжа. Тот прекратил свое занятие, застыл, похожий на гротескное изваяние из смешанной с навозом глины. Несколько секунд стоял неподвижно, потом отступил, добрался до своего тюфяка у самой стены, улегся и вскоре захрапел.

Спасенная (думаю, именно спасенная, вряд ли разбушевавшийся сожитель скоро оставил бы ее в покое, а она слишком хрупка для подобного обращения) сначала неподвижно лежала на полу, затаившись, потом потихоньку села. Удивительно, но она почти сразу подняла лицо, на котором темнели кровоподтеки, и посмотрела в тот угол, куда я переместился. Смотрела не отрываясь. Сама спросила:

— Кто ты?

Я предполагал, что разговор придется начинать мне, но ошибся. Избитая фея тоже уловила исходящий от меня призыв, почувствовала существо из родного мира, близкое ее душе.

Мы долго проговорили в тот вечер. Бомж, с которым она делила кров и стол вот уже четыре года, громко храпел на своем матрасе. Остальные обитатели подвала пришли поздно. Когда они расположились по своим местам и занялись привычными незамысловатыми «домашними» делами при свете единственной лампочки, нам с феей уже все было ясно. Или почти все.

Однако по существу с того вечера произошло мало изменений. Ничего обнадеживающего, кроме уверенности, что мы не совсем одиноки в этом неуютном мирке. Сейчас фея всхлипывает в углу дивана, обивка которого давно утратила свой зеленый цвет и торчит неряшливыми клочьями. Все в том же подвале… Фея и верит мне, и не верит.

— Ты правду говоришь, что они скоро придут?

— Я тебя хоть раз обманывал?

— Еще нет.

Она улыбается, приоткрывая беззащитный провал между двумя передними зубами. Фея позабыла про эту свою приобретенную особенность. Жаль, мы познакомились уже после того, как сожитель выбил ей зуб. Я бы тогда смог за нее заступиться. Теперь не важно, впрочем. Главное, чтобы получилось задуманное.

— Как только тебе удалось? — недоумевает она, все еще окончательно не поверив.

Голос феи напоминает шуршание оберточной бумаги или шелест опавших листьев. Я не слышал ее голоса прежде, в иные времена. Но догадываюсь, что тогда он был совершенно иным. Напоминал мелодию хрустальных колокольчиков в тенистых аллеях Плавучего парка или журчание водопада в Изумрудном ущелье? Может быть.

Она хочет знать, как мне удалось связаться с теми, кто с минуту на минуту должны собраться здесь — в подвале наполовину расселенного аварийного дома, на задворках бетонных джунглей, в унылый день конца сентября. --">