Александр Гребенкин - Люди как птицы

Люди как птицы

Часть первая. 1928 год. Глава 1. Нарисовать флейту и море

И вот блуждаю я, последний мечтатель земли, по краям ямы, как раненый нетопырь…

Юрий Олеша.

Сидя на краешке крыши и болтая ногами, я наблюдала, как парили птицы, купаясь в золоте дня. Мне так захотелось присоединится к ним, что я встала на нагретую, пахнущую смолой твердь и, взмахнув руками, ушла ввысь.

Меня подхватили свежие воздушные струи. Меж высоких оранжевых домов с лимонными балконами, пронзая изумрудную листву деревьев, волнистой стеной стояла летняя радость.

Я шутя ловила птиц руками, кормила их зерном, ощущая на ладонях острые клювики. Кормление и полёты с птицами были привычными, но всякий раз доставляли мне удовольствие.

Я перевернулась лицом кверху. Лёжа на облаке, как на взбитой перине, я любовалась небесным океаном.

В ослепительно синем небе тожественно и мощно плыли белопенные корабли-облака, словно флот летнего дня.

Насладившись зрелищем, я повернулась лицом к громадной чаше города и стала снижаться.

Спикировав на толстую ветку тополя, я с удовольствием вдохнула запах листвы. Наблюдая как внизу прохаживаются люди, я повторяла про себя стихотворные строки, прочитанные утром:

А утром встану у фонтана,

И буду птиц я раздавать.

В волнах мирского океана

Я принесу вам благодать…

Покинув ветку, я полетела над белым городом, усыпанным цветами и зеленью листьев, и тень моя скользила по людным площадям, вишнёвым трамваям, зелёным улицам, пышным скверам и голубым домам.

Иногда мне нравилось делать озорные круги над прохожими, и смотреть, как они протирают глаза, стараясь прогнать видение — но я была реальной, во плоти, и в это трезвые рассудки не хотели верить!

Пролетая мимо концертного зала, я уловила торжественные звуки музыки. Наслаждаясь, я нырнула в эти волны, удивляясь чарам мелодии, её энергии, поднимающей ввысь, заставляющей ликовать каждую клеточку тела.

Я напевала под музыку:

Нам досталась награда судьбы -

Выйти к звёздам в тот ветреный вечер.

Хором муз нам назначена встреча

Среди звуков гитар и трубы.

Насладившись музыкой, я опустилась в сквере на скамейку.

Среди пропитанных жарким солнцем деревьев было пыльно и душно. Я пошла туда, где роскошным ковром раскинулись звёзды и чашечки цветов, застывшие во сне.

Цветочный аромат стоял стеной. С ним смешивались янтарные капельки фонтана, веером струившегося в причудливую амфору бассейна.

Мягко опустившись под деревья в бархатно-шелковистую траву, я стала изучать бабочек и жучков, неловко садящихся на стебли, да ящерицу, уснувшую на горячем камне. Божья коровка, сверкнув округлыми крылышками, камешком опустилась мне на руку, и, лёжа на животе, я ожидала, когда она поднимется на мой указательный палец и взлетит.

Тут же ощутила заинтересованный взгляд. Повернув голову разглядела мужчину в белоснежной рубашке и лёгкой светлой шляпе.

Его фигура призрачно колебалась в горячем жёлтом мареве. Едва видимое лицо, казалось, улыбалось. Он что-то говорил, но, ко мне долетел обрывок фразы:

— Ваше платье, похожее на лепесток… прекрасно гармонирует…

Я мысленно послала ему махровый пион с клумбы, и, спустя миг, он, недоумевая и очарованно, вертел его в руках, трогая широкие лепестки.

Наверное, моя улыбка проникла в его сердце и ещё более обескуражила, поэтому, подойдя ближе с цветком в руке, он только смог произнести:

— А как вы это делаете? Это что…, это фокус?

И смешно моргал коричневыми глазами. Его круглая и красивая чёрная бородка слегка топорщилась.

Я ответила ему что-то банальное, заливаясь смехом.

Он улыбался, потом рассеянно вынул луковицу часов на кожаном ремешке, красиво хлопнул крышечкой и сказал:

— Сейчас на аэродроме будет авиапарад. Вы пойдёте?

Мне он показался забавным, поэтому, отделившись от земли, я подошла к музыкально журчащему фонтану, омыла прохладной струёй руки, и, всё так же улыбаясь, пошла с ним по аллее.

Он изредка ронял какие-то фразы, больше улыбался. Мои уста отражались в его шоколадных глазах и были похожи на улыбку ромашки.

Трамвай доставил нас в гудящую, словно улей, толпу.

Лазурное небо уже разрезали четыре машины. Оркестр гремел, в небесную высь уставились сотни глаз. Жадные — вихрастых --">