Татьяна Юрьевна Лисицына - Наследница тела

и не подумала на сколько.

– Вы наверно, ошиблись, – мужчина сделал движение, словно хотел захлопнуть дверь.

– Нет! Мне подруга сказала: обратиться в комнату пятьсот двадцать. А к кому не сказала, – Алиса вытащила из кармана телефон. – Если это так важно, я могу позвонить.

– Значит, вы по рекомендации, – лицо мужчины смягчилось. – Проходите.

В комнате у окна компьютер с креслом, с противоположной стороны тёмно-зелёный диван с низким журнальным столиком. Напротив дивана в тон ему табуретка. На окнах светло-фиолетовые жалюзи, через которые просвечивало солнце.

Мужчина взял у Алисы шубку, повесил на вешалку.

– Присаживайтесь на диван.

Алиса уселась, расправляя платье. Мужчина устроился напротив.

– Как зовут вашу подругу?

– Оксана.

– А фамилия?

Алиса нахмурилась. Да кто же у маникюрши спрашивает фамилию. Все они записаны в телефонной книжке по имени и профессии.

– Фамилию не помню, но если это так важно, то можно и по номеру телефону. Как в магазине, – Алиса нервно рассмеялась, – когда скидочная карточка дома осталась.

Мужчина не улыбнулся, продолжая работу сканера. Алиса была уверена: от его взгляда не ускользнули две поперечные складочки на платье, которые всегда появлялись, стоило хоть немного посидеть. А она уже сидела в машине и в кафе.

– Ваша подруга была нашим клиентом?

– Да, в Париж ездила.

Его брови метнулись вверх. Он словно хотел сказать, что здесь не туристическая фирма.

– В четырнадцатый век, – поспешно добавила Алиса. – Ей понравилось.

Мужчина кивнул, рассматривая Алису.

– А вы, барышня, куда желаете?

– В Петербург. Девятнадцатый век. Двадцатые годы.

– Интересный выбор, – мужчина посмотрел на неё с интересом. – Туда как-то заказов мало получаем. Была правда-то тут одна пушкинистка, хотела воочию на Пушкина посмотреть, да послушать, как он стихи читает.

– Я бы тоже хотела, – обрадовалась Алиса. Идея ей понравилась. Ну не говорить же, что она хочет туда за любовью отправиться. Он её ненормальной сочтёт.

– Мы ей отказали, – заметил дядька.

– Почему?

– Оснований недостаточно. А у вас какая причина, чтобы сбежать из настоящего времени?

Алиса вздохнула. Не рассказывать же про кружевные чулки? И про то, что любви хочется. Наверно, лучше уйти. Ей всегда не хватало драйва на что-нибудь рискованное. Хотела, мечтала, в последний момент отступала. Характер такой. Рак по гороскопу. Любимое движение – пятиться назад. Эх, родилась бы она Овном или Львом. Алиса вдруг почувствовала, как глаза наполняются слезами и посмотрела на дверь.

– Выпьете чаю или сразу сбежите? – спросил мужчина.

Алиса возмущённо посмотрела на него, вытерла сбежавшую слезу.

– Сначала выпью, а потом посмотрим.

Если уйду, больше не сможет вернуться. А ну, хватит пятиться, приказала себе девушка.

– Тогда давайте знакомиться: Сергей Петрович.

– Алиса.

Мужчина добродушно рассмеялся.

– Похоже, риск к авантюрам заложен родителями с именем. Я бы никогда дочку свою так не назвал. Не хотел, чтобы она однажды из-за любопытства оказалась в вертикальном тоннеле, ведущем в другой мир. А чтобы оказаться в другом мире, нужна, поверьте мне, веская причина. И что-то мне подсказывает по вашим глазам, что она у вас есть.

Любви очень хочется, чуть не вырвалось у Алисы. И вдруг почему-то Стас вспомнился. Как он руку ей целовал, как смотрел. А вдруг она выйдет из этого офиса, а он её там ждёт? Размечталась дурочка. Стас уже давно побежал по своим делам. Мужчинам в современном мире не до любви. Времени нет.

– А вы здесь один работаете? – спросила Алиса, чтобы отвлечься. Оказывается, в углу приютился ещё стол, только поменьше, который она и не заметила.

– Работаете?! – повторил Сергей Петрович, растянув тонкие губы в улыбке. – Ну, если это так можно назвать. Организовал нашу фирму мой хороший знакомый, физик по профессии, академик. У него как-то однажды получилось случайно самому попутешествовать во сне. Одинокий был, с женой развёлся, дети выросли, свои дела. Созванивались раз в месяц. И так ему надоела эта жизнь, что он после очередного вечера перед телевизором в компании рекламы вместо женщины, взмолился, сам не зная кому, чтобы забрали его из этого мира, в котором ничего не осталось. В Бога-то он не верил, поскольку старой советской закалки. Ответ странный оказался:

– Рано тебе ещё насовсем, программа жизни не закончена. А вот --">