Яна Фроми - Я клянусь тебе в вечной ненависти

Яна Фроми Я клянусь тебе в вечной ненависти

Глава 1. Школа Сен-Грейс

— Вы хотели меня использовать! — из серого сумрака галереи доносился приглушенный мужской голос. Явно различимые волны чужого гнева разливались по коридору, разбиваясь о стены и поднимаясь к декорированному кессонами потолку. — Взаимные чувства оказались лишь притворством…

— А вы смеете требовать взаимности у замужней женщины? — холодно и насмешливо прозвучало в ответ.

Оттона маминого голоса по телу пробежал озноб. Словно в кабинет ворвался порыв осеннего ветра, что сердито срывал пожелтевшую листву с деревьев за окном.

Я тихонько положила на место увесистое пресс-папье из мрамора, скользнув на прощание по бронзовым завиткам рукоятки. И настороженно замерла.

Мне не разрешали играть в кабинете отца. Но этот запрет я частенько нарушала, незаметно пробираясь в заветную комнату с ароматами книг и чернил. И если поначалу я просто сидела в глубоком кожаном кресле, изредка показывая язык усатому вельможе, неодобрительно глядевшему на меня с портрета напротив, то со временем, окрыленная собственной безнаказанностью, отважилась присаживаться за стол и перебирать письменные приборы с драгоценной отделкой.

Но, кажется, нынче удача меня покинула. Если мама застанет меня в кабинете, то точно накажет.

Услышав приближающийся злой стук каблуков по наборному паркету, я мышкой юркнула под массивный рабочий стол отца.

— О своем замужестве, леди Эвелина, вы вспоминаете только, когда вам это удобно, — язвительно заметил незнакомец, останавливаясь в дверях.

Из моего укрытия его не было видно. А рассмотреть отчаянно хотелось!

Голос молодой, и я уверена, что прежде мне не доводилось его слышать.

Кто он такой? Никто из благородных гостей никогда не позволял себе разговаривать с хозяйкой дома в таком тоне.

Мама прошла вглубь кабинета и остановилась у задернутого тяжелыми портьерами окна. Гордо вскинула голову и небрежным жестом поправила выбившийся из прически локон. Я залюбовалась на ее точеный профиль и хрупкий силуэт. Медового цвета волосы были собраны в высокую прическу, подчеркнувшую тонкую шею и изящную линию плеч. Стройная, в трогательном нежно-розовом платье, леди Эвелина выглядела как прекрасная юная фея. В редкие минуты рядом с ней я казалась себе угловатой и нескладной. Может быть поэтому мама никуда меня с собой не брала?.. Но мне пока только семь лет. Скоро я вырасту и стану такой же красавицей, как она. И тогда мы вместе поедем в парк. Или даже на бал!

— С моей стороны было ошибкой рассчитывать на откровенную беседу с вами, — вернул меня из мечтаний раздосадованный мужской голос. — Прощайте, леди Эвелина!

Мама выдохнула сквозь зубы, до белых костяшек сжав тонкие пальцы в кулачки.

— Не смей разворачиваться и уходить! Я еще не закончила! — зло выкрикнула она.

Чуть подавшись вперед, я едва не обнаружила свое присутствие. Вновь бесшумно отпрянула и прижалась щекой к гладкой красноватой древесине, оставаясь невольной свидетельницей этой странной и пугающей сцены.

Незнакомец что-то тихо ответил, но я, завозившись под столом, не расслышала.

— Ты жалок в своих признаниях! Если бы в них была хоть крупица истины, ты доказал бы на деле свои чувства…

— Я был готов на всё ради тебя! Верил, что будешь моей. А ты лишь искусно разжигала во мне эту болезненную страсть.

— Твоей?! Что за глупые фантазии! Пожертвовать статусом, репутацией? Запятнать себя связью с изгоями? Ради чего?! — Голос мамы сочился неприкрытой злобой. — Ты не смог дать даже то малое, что было мне нужно. Я сожалею о каждой минуте, что так бездарно потратила на тебя!

Мебель вокруг мелко задрожала. Незнакомец несколько раз шумно вдохнул и выдохнул.

— Какая ты лживая! Надеюсь, мы больше никогда не встретимся, — процедил он.

Расписная ваза сорвалась со своего места и полетела в сторону дверей. Грохот разбившегося фарфора заставил меня испуганно сжаться под столом. Сердце лихорадочно забилось. Никогда прежде мне не доводилась присутствовать при шумных ссорах и скандалах. Предчувствие беды ледяной рукой сжало горло.

Я услышала, как незнакомец развернулся на каблуках и зашагал прочь. Его шаги отдавались гулким эхом, удаляясь в сторону мраморной лестницы.