Барбара Ходжес - Брызги радуги (ЛП)

Annotation

Порыв ветра сыпал дождем под капюшон моей куртки, попадая в глаза. «Что, черт возьми, я вытворяю?»

Я нырнула в затененную нишу Городского музея. Солнечный луч прорвался сквозь темные тучи и залил улицу светом. Все еще лил дождь, и я смотрела сквозь пелену радужных слез. Радужных брызг.

Барбара Ходжес

Брызги радуги

Перевод: polissya

Редактура: MadLena

Оформление: FairyN

Порыв ветра сыпал дождем под капюшон моей куртки, попадая в глаза. «Что, черт возьми, я вытворяю?»

Я нырнула в затененную нишу Городского музея. Солнечный луч прорвался сквозь темные тучи и залил улицу светом. Все еще лил дождь, и я смотрела сквозь пелену радужных слез. Радужных брызг.

Закрыв глаза, я снова ощутила, как меня обнимают шершавые руки дедули. Гуляя под дождем, я вдыхала запах его «Аква Велва»[1], он напевал вальс Теннесси, и мы дружно размахивали руками в такт мелодии.

— Готова, принцесса Аннабель? Раз… Два… Три… Поворот, еще поворот.

Он поднял мою руку над головой, и я повернулась, кружась и кружась в туманной влаге, танцуя посреди радужных капелек, чувствуя, как они прилипают к ресницам и незаметно стекают по моим щекам.

— Дедуля, — прошептала я, и на мгновение вспомнила, что такое улыбка.

— Мисс, вы заходите? — раздалось позади меня.

Я моргнула и повернулась.

— Что?

Охранник открыл дверь в музей.

— Вы загородили проход. Так вы идете?

— Зайду… Пожалуй.

В помещении я откинула капюшон. Заметила, как охранник скользнул взглядом по моему зеленому тюрбану и быстро отвел взгляд. Я молча протиснулась мимо него и направилась к выставке французских импрессионистов в глубине зала.

Глядя на неяркие краски Моне, я обхватила руками живот и попыталась сдержать слезы. Дедуля ушел. Бабуля тоже, и от маленькой счастливой девочки остались лишь горькие воспоминания. Танцуя среди радужных брызг, я верила в «долго и счастливо», желто-голубой домик с белой оградой, красивого мужа и двоих кареглазых малышей: мальчика и девочку.

Что за вздор. На меня уставилась пожилая пара, привлеченная моим жутким смехом. В ответ я сверлила их взглядом до тех пор, пока они не отвернулись и направились спешно к выходу.

Я побродила. Остановилась и заглянула в стеклянную витрину. На меня вытаращилось мое дрожащее отражение.

Подняв руку, я потрогала зеленый тюрбан. Глаза, обрамленные темными кругами, казались глубокими ямами. Я знала, что и во всем остальном напоминала ходячий труп. Теперь я точно могла носить бикини. Мне наконец-то удалось сбросить эти неподдающиеся десять фунтов лишнего жира, вечно держащиеся на бедрах и животе. Программа химиотерапии — такую диету вряд ли найдешь в женском журнале.

Снова рассмеявшись, я огляделась — может, кому-то еще захочется поглазеть на меня, но в полумраке зала я была одна. Мне и самой не нравилось, какой я стала злобной, однако уже ничего не исправить. Вот только почему я? Мне предстояло умереть. Я сжала губы, сдерживая рвущийся крик. Мне всего двадцать пять. Девушка не может заболеть раком яичников и умереть в двадцать пять. Я снова обхватила руками живот, чувствуя опустошенность.

Я увидела, как в комнату вошла женщина. Она посмотрела на меня, и я нырнула за высокий выставочный стенд. Мне не хотелось, чтобы она заметила слезы, катившиеся по моим щекам. Когда я выглянула снова, она уже ушла.

Я побрела в другой зал.

Среди доспехов и щитов эпохи Возрождения показался мальчик в темном костюме-тройке. Он прыгал с одного солнечного пятна на другой. У него на щеках играл жизнерадостный румянец, и на секунду я возненавидела его. Потом взгляд ребенка скользнул по мне, и я поняла, что голубые глаза были полны страдания. Я быстро отвернулась. Не хотелось знать, что вызвало такую муку.

Я вернулась на выставку французских импрессионистов. Молодая чернокожая явно беременная девушка прислонилась к мраморной колонне в центре зала. Она гладила себя по округлому животу, уставившись в пустоту. Я быстро прошла мимо.

Рядом с

--">