Любовь Хилинская - Здесь вам не тут, а магия!

прикопать могу в болоте, если что, - заметил он, явно не обращая внимания на мое вытянувшееся лицо. – Скажу, что утопла сама, не выдержала моей страсти.

- Говори, что хочешь, - мрачно сказала я, - только отвяжи эту цепь собачью, да пошли поскорее отсюда, до вечера надо успеть уйти подальше от вашего дурдома.

Тавер одним движением вытащил длинный штырь, которым цепь к земле крепилась, разогнул одно звено и взял конец цепи в руку.

- Потом совсем сниму, - пообещал он, - пошли.

Я как верная жена Абдуллы засеменила за высоченным парнем. Солнце, не так чувствовавшееся под соломенной крышей, моментально обожгло меня, кожа на открытых участках уже спустя несколько минут покраснела и зачесалась. Тумба-Юмба, уверенно забирая влево, так и вел меня, держа цепь рукой, за собой. Кусты закончились, дальше был сплошной песок. Мама, я в Сахаре что ли? В дрожащем мареве чувствовался запах пыли. Что-то не похоже, что тут вообще где-то есть болота.

- Слушай, ты совсем хлипкая, - цокнул с неодобрением вождь, когда я в очередной раз упала на четвереньки и зашипела от ощущения раскаленного песка.

Вся открытая кожа медленно багровела, доставляя страшное неудобство. Представляю, как все это будет болеть! Какое счастье, что я сплю и проснусь утром в своей постельке, а завтра выходной и можно подольше поваляться, а потом долго пить  какао с зефирками и смотреть что-нибудь интересное по телеку. Новый год, опять же, через полмесяца.

Тавер вдруг взвалил меня на плечо и понес, как ковер, придерживая рукой за… эээ… за зад!!! И рука эта так нагло обхватила одну ягодицу, по-хозяйски. Огромная лапища такая.

Увлекшись своими переживаниями относительно размещения рук и поп, я не заметила, как мы оказались в каком-то клубящемся тумане, как в фильме Сайлент Хилл, того и гляди выползет какое-никакое чудовище и сожрет меня вместе с платьем и синекожим сопровождающим. Платье было жалко больше, я себя в нем еще в зеркале не видела.

А Тумба-юмба свалил меня на землю и одним движением расстегнул на ноге браслет.

- Иди отсюда вон туда, - он махнул рукой в сторону, - я тут посижу немного, а потом обратно пойду. Надо будет твои похороны отпраздновать. А то скажут, что тебя разыскивать надо. И платье снимай давай, я скажу, что ты с горя утоплась.

- Совсем больной? – я повертела пальцем у виска. – Ты мое платье заберешь, а я в чем останусь?

- Да у тебя там еще штаны и рубашка есть! – рыкнул синекожий вождь. – А если я без платья вернусь, скажут, что я тебя сам утопил, захотят еще другого вождя выбирать. Так что снимай платье и вали отсюдова!

Логика у него была потрясающая. То есть, если он без платья вернется, то это он   меня утопил, а если с платьем, то я сама утопилась. Но зачем снимать платье-то при этом? Захоти я утопиться, бросалась бы в болото так, как есть, чего платье-то беречь?

Кстати, о болоте – оно тут было прям картинное. Справа топь, слева край твердой земли с поганками и густо растущими кривыми и высокими деревцами непонятного вида. Похожи на сосны, но не они. Вдаль вела тропинка узкая, изрядно заросшая травой. Видно, не пользовалась эта болотистая достопримечательность успехом у местного населения. Интересно, а ягоды они тут собирают? При мысли о ягодах вдруг забурчал живот. Что за сон-то такой натуральный? Хоть просыпайся и иди к холодильнику. Помню, однажды в детстве мне тоже приснилось, как я сильно в туалет хочу. Сходила во сне в туалет, а утром  пришлось всю постель менять.

Взглянув на Тавера, я с интересом разглядела всю его синюю физиономию. Африканец как африканец, губы толстые, нос широкий, волосы курчавые, уши торчат. Глаза были у него с черными радужками, белки ярко выделялись на темном лице, привлекая внимание. И этими самыми глазами он также беззастенчиво пялился на меня.

- Слушай, - вдруг сказал он. – Тут недалеко есть страшный дом, там колдун живет. Может, тебе к нему пойти? Это из-за него тут болото и туман. Дойдешь до него, там он тебе и поможет.

- А проводить меня не хочешь? – заинтересовалась я.

- Не-не-не! – затряс головой парень. – Я еще жить хочу. Ой!

Зажав себе рот рукой, он уставился на меня, округлив и так большие глаза.

- Он людоед что ли? – хмуро спросила я, думая, как бы и Тавера спровадить и в платье остаться.

- Колдун!

- Ну и что? – я пожала плечами. – Колдует себе потихоньку, никого не ест, чего его бояться?

- Слушай, а может, ты тоже колдунья? – подозрительно уставился на меня синекожий, вставая --">