Оливия Штерн - Ависийская роза

«Ждет к завтраку», – отозвалось в висках ноющей болью, и кровь прилила к щекам.

После того представления, что она устроила вечером, было жутко, просто обжигающе-стыдно. И теперь придется сидеть напротив Шедара, ловить на себе его внимательный, донельзя серьезный взгляд и краснеть, краснеть…

– Я не хочу завтракать, я не голодна, – брякнула Льер первое, что в голову пришло, и тут же мысленно обозвала себя трусихой.

Собственно, чего она боится? Того, что будет смотреть в глаза мужчине, который играл ее чувствами? Или… того, что не выдержит и, заливаясь слезами, повиснет на шее у того, кто прошелся коваными подошвами по ее любви и гордости?

– Миледи, боюсь, у вас нет выбора, – тихо сказала служанка и втянула голову в плечи, – его величество приказал доставить вас к завтраку в любом виде.

– Прямо-таки в любом, – Льер хмыкнула.

Мысль о том, чтобы явиться к завтраку в сорочке, которая не столько скрывала, сколько подчеркивала каждую выпуклость тела, показалась настолько соблазнительной, что Льер не сдержала мстительной улыбки. А потом поникла. Наверное, не стоит в угоду собственному желанию сделать мелкую гадость еще и перед придворными позориться. И так, небось, все запомнили ее как ведьму и шлюху узурпатора.

– Оставьте платье, я сама справлюсь, – наконец сказала Льер.

Она уже привыкла одеваться самостоятельно.

Служанки сделали книксен и вышли. Торопились так, что даже столкнулись в дверях. Ну, естественно. Она же ведьма, и может наслать бородавки, или еще чего похуже.

Платье, нежно-бирюзовый атлас, было аккуратно разложено на спинке стула.

Льер выбралась из постели, быстро привела себя в порядок – благо, что все для этого нашлось тут же, в спальне. Когда умылась, жизнь уже не казалась такой уж беспросветно-черной, как накануне. Ну и что? Шедар, конечно, сыграл не по правилам. Можно даже сказать, некрасиво. Но от этого никто не умер и не заболел. Пожалуй, единственное, что пострадало, так это гордость. Осознание того, что ею играли, словно шарнирной куколкой, жгло, разливалось ядом по венам. А еще по-прежнему очень глубокая, но при этом детская обида мелкими глотками выпивала Льер. Обманули, поигрались… Правда, на помойку не выбросили, и на том спасибо.

«Зато ты теперь королева Рехши. Разве не об этом мечтала, покидая отцовский дворец?»

Льер быстро зашнуровала атласный корсаж, затем на туалетном столике нашла гребень и расчесала волосы. В спальне не оказалось шпилек, пришлось оставить локоны свободно ниспадающими на обнаженные плечи.

Она вдохнула поглубже. Что ж, надо было идти, раз сам король ждет к завтраку.

…Король. При одной мысли о Шедаре кровь прилила к щекам, а кончики пальцев начало покалывать, как будто она только что касалась его горячей груди, медленно, лаская, опускаясь ниже, по подтянутому мускулистому животу.

Льер сердито нахмурилась и прикусила губу. Да что такое? Этот засранец обманывал ее, лгал, играл ей, а она только и думает о том, какое у него тело, и как пахнет от него весенней свежестью и только что прошедшим ливнем.

Надо быть холодной и неприступной, как и полагается королеве из ависийского дома.

Но вопреки всему хочется собрать губами вкус его кожи, там, где ямка меж ключиц. И поцеловать – долго и жарко, так, чтобы все мысли высыпались прочь из головы, словно семена из сухой тыквы.

…Шедар, как и его брат, предпочитал устраивать прием пищи в отцовском кабинете, и когда Льер, пытаясь унять нервную дрожь переступила через порог, король как раз пил кофе из крошечной белой чашечки. Стол был накрыт на две персоны, и Льер, у которой с момента свадьбы маковой росинки во рту не было, почувствовала приступ совершенно зверского голода. И чего тут только не было! Тонкие, полупрозрачные ломтики красной рыбы, тарталетки с салатами, паштет, воздушные пирожные… Она сглотнула мигом набежавшую слюну и, поймав внимательный взгляд темных глаз, присела в дежурном книксене.

– Ваше величество.

– Миледи.

А голос – пустой, безликий. Как будто и не он две ночи назад ласкал ее тело, доводя до пика блаженства. Как будто подменили Шиана, и как будто… в самом деле играл он, и лгал, лгал о своих чувствах…

– Вы позволите присоединиться к завтраку? – спросила Льер. Получилось хрипло и жалко. И стыд снова ожег щеки. Кто они теперь друг другу? Просто чужие, совершенно незнакомые люди.

– Разумеется, – мягко ответил Шедар, – именно для этого я вас сюда и пригласил.