(Lacysky) - Утони в своих грехах (СИ)

class="book">Артур подвёл её к самому носу кабины и очертил на стекле панораму города на высоте сорока пяти этажей. Его руки покоились приятной тяжестью на её узких плечах в тонкой кожаной куртке.

— Биг-бен, парламент, мосты через Темзу, — он целовал её шею, шёпотом выдыхая названия по коже.

— Ты словно обозреваешь свои владения.

— Легенда гласит, что король вернётся, когда Англии будет угрожать истинная напасть. А сейчас можно просто наблюдать за городом.

— Помни, что ты — король. По праву рождения.

Моргану не интересовала больше высь неба.

Она развернулась к Артуру, вглядывалась в пламя и страсть в его зрачках.

— А ты — жрица Авалона.

Не рыцарь сейчас, но Увенчанный рогами, что однажды кровью и битвой отвоевал право стать воплощением бога в человеческом обличии.

Моргана потянулась к нему, обвивая руками шею, томясь в желании сорвать тяжёлую кожу куртки, забраться поцелуями под кожу, слиться в древнем тягучем танце наслаждения друг другом. Стать его первым и последним грехом.

На высоте ста метров над всей землёй туманного Альбиона древний король страстно целовал свою сестру и жрицу.

Барабаны били в крови.

Вместо костров — яркий неон, сине-фиолетовая подсветка города, мерные огоньки на ветвях деревьев.

Вместо бега с оленями — гулкая скорость байка, дерзкий ветер в лицо, свобода, от безумного наслаждения которой замирает сердце. Моргана обнимала Артура не телом — заповедными мыслями, душой и магией. Ночные тени вились за ними тонким шлейфом и полуночными вздохами. Казалось, лунный свет из-за быстрых облаков бил в сами пальцы до костей.

Моргана восторженно смеялась, запрокинув голову в небо, и просила «быстрее».

Тёмное искушение, их грех, их проклятие с привкусом горячей крови и лесных ягод, опоясавших тогда нитями бёдра, сейчас текло внутри пламенем и жаром.

Артур остановил свой байк у дома, нетерпеливо скинул шлем прямо на мокрую от росы траву и притянул к себе Моргану.

Скользнул языком между губ, лаская руками в перчатках хрупкое тело сквозь тонкую ткань льняной простой туники, что заменяла платье.

Его губы отдавали вкусом сладких ягод и жертвенной кровью, тайнами и безмолвием леса.

Рано, ещё слишком рано.

Моргана отстранилась и слизнула языком капельку крови с прокушенной губы. Улыбнулась с той гордостью, что отдавалась в самые рёбра.

Она видела тени тяжёлых рогов вместо короны, чувствовала его восторг от каждого прикосновения и, как в тот первый раз, горячее, почти мальчишеское желание.

Величественный, овеянный ветрами ночных дорог, с взлохмаченными волосами, он походил одновременного на юношу и опытного воина, что сражался и умирал. Моргана предвкушала каждое прикосновение его пальцев, что когда-то ласкали рукоять Экскалибура.

Скинув перчатки к шлему, Артур взял её за руку и прошептал, как заклинание:

— Пойдём со мной.

Они соблюдали ритуалы.

Моргана ловко и быстро расплела тяжёлые косы, позволяя рассыпаться волосам по плечам и спине, распустила все завязки и ремешки, скинула джинсы, оставшись в одной тунике, и прикосновения ткани к коже казались лишними.

Пламя в камине вспыхнуло и поменяло цвет на зелёный от брошенных в него трав и горячей крови из порезанной ладони.

Они сидели на коленях друг перед другом, Артур обнажённый по пояс для даров богини. Моргана чертила своей кровью вязь ритуальных знаков на его теле. Мазнула широкой полоской лоб, спустилась ниже по плечам и груди. Её пальцы порхали по разгоряченной коже, заставляя вздрагивать и желать большего. Артур хрипло выдохнул, когда её рука скользнула ниже по животу, к грубой ткани джинсов и возбужденному члену.

Губы шептали наговор, пламя в камине неистово плясало.

— Люби меня.

Он резко стянул с неё тунику, и Моргана с наслаждением ощутила его крепкое тело, накрывающее её, впитывала тепло, лаская крепкие руки. Каждый шрам на его теле до боли знаком: широкий на животе от битвы при Камелоте, под лопаткой паутинка Крестовых походов, на плечах метки от пуль первой мировой.

Артур пах кровью и дикостью.