Наталья Сергеевна Филимонова - Нога судьбы, или Истории, рассказанные за чашечкой кофе

Он вылетел за ней в трубу…

Александр Васильев («Сплин»)

Долгожданная встреча

Будильник ворвался в утренние грезы крайне недовольным петушиным криком. Я со стоном перевернулась и уткнулась в подушку. К петушиным крикам у меня вообще наследственное предубеждение. Память рода, знаете ли, ну и личные дурные ассоциации. Сразу представляются всякие там крестьяне с вилами… Наверное, потому-то петушиные крики, как самое безотказное средство, я и поставила когда-то на САМЫЙ ПОСЛЕДНИЙ БУДИЛЬНИК – тот, что звонит после всех пятнадцати остальных, когда я и впрямь уже всерьез куда-то опаздываю…

Стоп! Петухи? Опаздываю?!

Я подняла голову и посмотрела на стол у кровати. Он был уставлен разнообразными и разномастными будильниками – механическими, электронными, цифровыми, парочка особо древних по старой памяти даже стояла в кастрюлях для убедительности, рядом еще валялся телефон и стоял раскрытый ноут – оба тоже с заведенными будильниками. Но главное сейчас было не это. Главное заключалось в том, что все они показывали страшную истину.

Твои ж мухоморы!

Я торопливо попыталась вскочить, запуталась в одеяле ногами и привычно ухнула на пол, растопырив локти, смахнула попутно пару будильников со стола и окончательно проснулась где-то за одно мгновение перед тем, как нос должен был встретиться с полом. Впрочем, за это мгновение я успела еще истошно завизжать и выставить вперед ладонь, уберегая тем самым нос. В сущности, этот нос все еще дорог мне. Как-никак, фамильное достояние.

Синяки, леший их задери, опять завтра буду как тигра, нет, как леопард, да и бес с ней, с этой экзотической фауной, я же опаздываю!

Снова вскочив и энергично заозиравшись, я обнаружила наряд, сброшенный вчера прямо на пол возле кровати. Что поделаешь, особенным аккуратизмом я никогда не страдала, зато у меня есть другие достоинства. Например, я умею собираться практически со скоростью света. Погладить юбку уже точно не успею, ну и ладно, будем считать, что это юбка с жатым эффектом. Не так уж это далеко от истины. В итоге у меня практически все оказывается с жатым эффектом. Теперь найти свежую майку, желательно не сильно жатую. И умыться. И поскоблить зубы щеткой. Так, и что там у нас с лицом, кстати?

Всегда непросто оказываться между двух огней. С одной стороны, поезд придет минут через двадцать, а мне еще бежать до вокзала. И если я их не встречу, Юлька точно мне голову оторвет. И в целом будет права. В конце концов, мы сто лет не виделись, надо совесть иметь.

С другой стороны, если я буду выглядеть, как пугало, голову мне оторвет Алиска.

Положим, неземной красотой я и в самом деле никогда не отличалась. Зато во мне есть бездна обаяния. Ну и харизма тоже, куда без нее. Во всяком случае, увидев однажды, вы меня точно никогда не забудете, это я вам гарантирую.

Первое, что вы сказали бы обо мне, – это, пожалуй, нос. Да, нос у меня выдающийся, между прочим, фамильный. Крючком он, к счастью, пока не загнулся, как у моей бабки Ягны, но, в общем, тоже ничего, нормальный такой себе длинный нос. Мои многочисленные тетушки считают, что сую я его всюду не по делу, но я могла бы то же самое сказать и об их собственных носах.

Впрочем, мы отвлеклись. Помимо носа, у меня есть, например, глаза. Очень даже большие и выразительные. Слегка, правда, косят, но если только я сильно задумаюсь. Иногда еще и по делу косят, но это большая тайна.

А еще волосы. Длинные и рыжие. Моя тетка Ядвига утверждает, что на самом деле это помесь стога сена с вороньим гнездом, но тут уж мне ничего не поделать. Пробовала я когда-то разные модные стрижки и должна сказать, что дело это совершенно безнадежное. Волосы у меня непослушные, их даже в хвост завязать не так-то просто. И вообще они живут своей собственной жизнью, не слишком со мной советуясь. А если их стричь, начинают расти с такой скоростью, что спасайся кто может. Подобие стрижки держится на моей голове примерно дня два, потом воронье гнездо возвращается – и уж поверьте, это очень недовольное воронье гнездо! Причем, пока волосы не отрастут хотя бы до плеч, торчат они вообще, куда им заблагорассудится – по всем сторонам света, хотя преимущественно гордо в небо. Словом, во имя сохранения собственного драгоценного душевного здоровья и ради сбережения нервных клеток окружающих свои волосы я обыкновенно не стригу.

Вообще-то я считаю, что у меня --">