Дарья Вознесенская - День, когда приходит ночь

ДЕНЬ КОГДА ПРИХОДИТ НОЧЬ

1

Все началось в тот момент, как меня сбил магмобиль…

Хотя нет, все началось тогда, когда я решила не наследовать целительную практику отца, а поступить на новый механико-лекарский факультет, созданный императорской семьей. А потом еще и практиковать в первой и единственной городской больнице.

И теперь мне предстоит решить кучу проблем, согласиться на невероятное предложение, избежать смертельной опасности и… постараться не влюбиться в одного несносного красавчика, с которым у нас ну вот точно ничего не выйдет!

— Не вздумай убегать, пока не выслушаешь меня!!!

Но я уже убежала. Хлопнув входной дверью. Да так, что сидящие в ожидании приема дамы наверняка вздрогнули и осуждающе прижали к своим напудренным щекам кружевные платочки.

Лицемерки!

Как и вся моя семья.

Я всхлипнула и понеслась вниз по улице, наталкиваясь на прохожих, едва увернулась от проезжавшего мимо на самоходном велосипеде почтальона и вскочила в паробус, прям на подножку, не обращая внимания на окрик водителя. Все равно останавливать ради меня не будет, а значит, спустя один квартал, на повороте я успею соскочить вниз и не огрести за подобное поведение.

Конечно, девице из приличной семьи не пристало так носиться, хлопать дверями и не платить за проезд, но меня настолько вывели из себя дорогие родственнички, что сил на должные манеры не оставалось.

Великое Око, ну за что мне все это, а?

Мало того, что никто даже не похвалил меня, узнав, что я стала одной из первых девушек, кто сумел поступить на особый механико-лекарский факультет, созданный императорской семьей. И несколько лет успешно там училась! Так они еще и оказались против моей практики в первой городской больнице, что открыла жена наследника Бури.

Так как не пристало благородной магичке возиться со всякими простолюдинами.

Ну конечно, членам семьи Джан-Ари пристало, а эр Шота слишком для этого высокородны!

Отец так и сказал за сегодняшним обедом, что я не посмею срамить наш уважаемый лекарский род и единственное, что могу делать, так это помогать ему лечить насморки и мигрени у уважаемых эрт. Можно подумать, нельзя их вылечить простейшими магическими порошками и настоями, по мне так все эти «уважаемые» приходили к нам только потому, что папа был исключительно импозантным мужчиной и они просто жаждали быть им осмотренными.

Так я ему и заявила.

Тетушка, конечно, на это упала демонстративно в обморок. А моя всегда-идеальная-старшая-сестра чуть ли не расплакалась и принялась обмахивать веером побагровевшего хозяина дома. Да еще и лепетала что-то оправдательное, будто бы я совсем нырнула в Бурю и не понимаю, что говорю.

А потом и осудила меня, что я вообще посмела очернить память нашей матери такими словами.

Чем разозлила меня окончательно.

Теона так часто демонстрировала мне свое превосходство, что убедила в этом не только меня, но и всех окружающих. Да, она обладала прекрасными манерами, совершенно красотой и кротостью, что так ценили высокородные семьи, а также типично женственными талантами. Поэтому я просто мечтала, что это оценит кто-нибудь со стороны, и она, наконец, выйдет замуж и уедет куда подальше, но пока ей, похоже, было остаточно всеобщего обожания. Теону любили все — многочисленные поклонники, подруги, отец, тетя, помощники по хозяйству, папины пациентки. И будто ей это было мало, так она еще не уставала повторять мне, что в отличие от меня помнит маму, и как та любила ее — а я как росла беспризорницей, так и осталась.

Она не только первые места по всем критериям, но даже мамину любовь и память о ней забрала!

Мне всего год был, когда мама неожиданно погибла на разбившемся дирижабле. Конечно, я не помню ничего — осталось лишь несколько портретов, но на одном из них была я, пухлощеким младенцем со светлыми волосами, на которого мама смотрела с любовью.

Что бы Теона не говорила, она любила меня.

А эти…

Спрыгнула на мостовую и тут же перебежала на противоположную сторону.

Народу здесь было поменьше, а до больницы — рукой подать. Так что я решительно пошла в ту сторону.

Надо было придумать, как поступить дальше.

После нашей словесной стычки отец выразился предельно ясно — или я уважаю его решения и выполняю свой «долг» или могу забыть про наследство.

И если он думал, что после этих слов я брошусь ему в ноги и начну умолять простить --">