Татьяна Евгеньевна Хмельницкая - Парадокс Стратим

Парадокс Стратим Цикл Другой мир

- Это определенно не знает границ! – вещал седой старичок в мятом пиджаке. Жизнь щедро расписала его лицо глубокими морщинами, но глаза остались яркими и светящимися как у ребенка. Про таких говорят: «В нем есть жажда жизни». Наверное, это так. Он с таким энтузиазмом озвучивает свои заключения и так яростно отстаивает личную точку зрения, что под этим напором, даже если у тебя нет желания, все равно согласишься. Его зовут Петр Анисимович, и он большая «шишка» среди здешних завсегдатаев.

       - Только представьте, что может получиться, если назначить правильный тренинг, и… - продолжил декламацию Пётр Анисимович собравшимся, а те его внимательно слушали. Я предвзято осмотрела каждого из семи человек, к кому обращался старичок, и постаралась отыскать признаки отлынивания от столь «интересного натиска». Не нашла. Все впитывают сказанное.

        Мой взгляд задержался на парне, чуть старше меня с очами цвета моря. Я вижу его третий раз в жизни. Зовут его Оскар. Хорошее имечко для такого красавчика. Парень перехватил мой взор, и мне пришлось отвести глаза. Не люблю я прямых взглядов. Можно считать это манией.

Я огляделась по сторонам и попыталась успокоиться. Красочная декламация Петра Анисимовича меня позабавила и я попыталась отвлечь себя разглядыванием интерьера помещения, в котором сейчас проходит это так называемое «совещание». Кабинет залит солнечным светом, проникающем в него через пластиковое окно. Холодных голубоватых тонов стены завешаны черно-белыми фотографиями в серебряных рамках. Светлая мебель, бежево-серый искусственно состаренный пол в безусловных традициях современного дизайна. Даже немного странно звучит: «традиция» и «современность».  Особенно глупо когда это касается типовых и таких распространённых находок нынешнего века. Мне всегда нравились исторические фильмы. В них бутафорские комоды и шкафы фиксировали определённый период времени, в рамки которого, вписывалась сюжетная линия. С другой стороны в те далёкие времена, наверное, дизайнерские находки хозяев поместий тоже считались «традиционными» и «современными». Я перевела взгляд на окно и непроизвольно улыбнулась. За этой пластиковой преградой во всей красе и зное полыхало лето.  Самое любимое мною время года. До того как очутиться здесь я каждый сезон на несколько дней старалась выбраться на черноморское побережье, чтобы поваляться на пляже и вдоволь пропитаться горячими лучами всемирного светила. От воспоминаний в душе поднялась тёплая волна и из всех уголков памяти на моё сердце словно летний грибной дождь полились картины прошлого. Из блаженного потока  воспоминаний под расцвеченными всеми красками напора и решимости словами старичка, прозвучал вопрос, который меня вырвал из моих мыслей:

       - Значит, нас можно поздравить? – поинтересовалась брюнетка, сидящая рядом с Оскаром. Я не знаю, как ее зовут, хоть и вижу довольно часто. Мы даже пару тестов прошли вместе. Её имя всё время словно расплывается, и я не могу ухватить его, чтобы запомнить.

        - Да. И еще раз – да, - порадовал Пётр Анисимович ответом. – Мы имеем дело с пятым случаем проявления этого феномена в истории. Господа, разрешите еще раз представить, Виктория – наследница дара Борея, древнегреческого божества, олицетворяющего воздушные силы природы, - подсказал декламатор, и все уставились на меня.

       - Борей, Стрибог в древнерусском язычестве, Шу – в античном Египте, Ваю – в Индии. Перечислять можно много, - встрял в разговор худощавый молодой человек со спутанными локонами. Его волосы торчат в разные стороны и это делает его схожим с ежом. – Они все мужчины. Это в целом мужской дар. Странно, что достался такой привлекательной леди, - улыбнулся мне говоривший. - Меня Иваном зовут, кстати, - доверительно поведал парень и помахал мне рукой. Я же в ответ только кивнула и опустила глаза. Все вокруг хитро улыбнулись и быстро подавили непрошеную эмоцию.

          «Богиня». Знали бы, сколько у этой самой богини грехов за спиной? Мне даже самой жутко становится, когда эксплуатирую память и выуживаю из нее не только самые крупные проступки, но и подсчитываю мелочи. Пожила я на «широкую ногу», десять долгих лет. Теперь домой путь заказан, а туда мне очень надо. Всё закончится, и я смогу уехать ненадолго. Мне это посулили, а не доверять обещанному, пока, нет --">