Хилари Дафф - Эликсир

актеров нашего времени. И могу дать совершенно профессиональную оценку: в искусстве соблазнения Райна не уступала никому из этих корифеев сцены. Единственное, что меня не устраивало на этот раз — ее выбор партнера. Пьер был столь безупречно красив, что не сделать его мужской моделью было бы преступлением против человечества. И все же он был таким худым и угловатым, что, мне кажется, сидеть у него на коленях и целовать его — это то же самое, что обниматься с дикобразом. Хотя Райне это явно не приходило в голову. Она немного отодвинулась, чтобы перевести дыхание, обнадежила своего визави многозначительной улыбкой, наклонилась ко мне и произнесла театральным шепотом:

— Мы с Пьером — души-близнецы!

Я постаралась не расхохотаться. Мне не было бы так смешно, если бы это была просто строчка из пьесы, которая должна была уверить Пьера, что он не зря переводит деньги нам на выпивку. Но я знала, что в эту минуту Райна сама верила в свои слова столь же безоговорочно, как это было у нее с Алексеем, Жюльеном, Риком, Янко, Стивом и Эйви… Со всеми парнями, от которых она успела побывать без ума на протяжении последних трех недель.

Лично я вообще не верю в души-близнецы, половинки и прочее в том же духе. Райна же упивается подобными теориями. Ее восхищает захватывающая дух романтика новых отношений. Для нее это как наркотик: ничто сильнее не оживляет ее чувства. И каждый раз, когда вихрь экстаза сшибает ее с катушек, она верит всей душой, что это настоящее, что это — навсегда. И неважно, сколько раз и как часто ей приходится переживать горечь разочарования: Райна никогда не теряет оптимизма и продолжает верить в настоящую любовь. Я сама не смогу так относиться к жизни, однако обожаю эту черту в Райне.

— Рада за тебя, — сказала я. И была при этом совершенно искренна. Если фантазии об этом мужчине с углами делают ее счастливой — я всеми руками за!

Она улыбнулась в ответ и возобновила прерванный поцелуй с Пьером, виртуозно избегая опасности уколоться о его острые скулы и подбородок.

— К-хм.

Ну конечно, по другую сторону от моего дивана угнездился Джозеф. Он сосредоточенно хмурился. Бедняга, наверняка он рассчитывал, что я с него глаз не спущу, стоит только ему появиться…

— Прости, — я повернулась, старательно демонстрируя вежливое внимание.

— С тобой все в порядке? — спросил он с суховатым британским акцентом. — Ты выглядела жутко расстроенной, когда ушла с танця пола.

— Серьезно? — я с отвращением представила смачные заголовки желтых газет: «Дочь сенатора Виктории Уэстон теряет сознание в парижском ночном клубе». — Это было так заметно?

— В этом зверинце? — он усмехнулся. — Никому не было до тебя дела, кроме нас троих. Вернее, двоих. По-моему, Пьер не видит никого, кроме твоей подруги… — Он попытался в лицах изобразить, как Пьер пожирает взглядом грудь Райны, однако не очень преуспел — видимо, не решился выйти за рамки приличий.

Не скрою, такая сдержанность была мне приятна.

— Все в порядке, — заверила я. — Я понимаю, что ты имел в виду.

— Ох, слава Богу! — вырвалось у него, и мы оба невольно прыснули. Я даже подумала, что недооценила Джозефа. На первый взгляд я записала его в послушную тень Пьера, но, по всей видимости, это было не так. Его физические данные были совершенно безупречны: чуть выше моих 175 сантиметров, бледная чистая кожа и темная шевелюра, один локон которой все время грозил выбиться из прически и упасть на лоб. Он был худощав, но явно достаточно мускулист и силен, как…

— Ты играешь в футбол? — спросила я. — Ты похож на футболиста.

Классно. Теперь я веду себя так же тупо, как его дружок Пьер.

— То есть, я хотела сказать…

— Нет, все нормально. И я действительно играю в футбол. Конечно, не как профессионал, но все же…

И Джозеф умело воспользовался поводом рассказать мне о себе, а я слушала его, однако старалась при этом следить за его глазами.

«Глаза — зеркало души, Клиа!» Папа начал повторять мне это с таких юных лет, что к тому времени, как я узнала о существовании клише, эта фраза успела навсегда запечатлеться у меня в мозгу как неоспоримая истина.

У Джозефа были серо-голубые глаза, широко распахнутые и искренние. Честно говоря, чересчур искренние. Я затаилась и ждала, когда же в них зажжется огонек, но этого так и не случилось. А когда он сообщил, что сейчас находится в двухгодичном мировом турне, предпринятом с целью «повидать свет и найти свое --">