Барбара Картленд - Звезды в волосах

упряжью. Он сам был цвета дубленой кожи, с согнутой спиной от долгих часов, проведенных внаклонку над работой. Благодаря огоньку в глазах и шуткам, слетавшим с языка, он стал популярной личностью по всей округе, так что мужчины всех сословий и рангов приходили навестить старика Фреда, когда им случалось попасть в Таусестер.

— Доброе утро, мисс! Чем могу быть вам полезен?

— Доброе утро, Фред! Сквайр попросил меня отдать вам эти поводья. Говорит, они шершавые.

И Гизела вручила поводья старику. Он взял их, измерил длину и поцокал языком, обнаружив лопнувший стежок.

— Передайте сквайру, все будет сделано; завтра он получит их обратно.

— А еще он просил сказать вам… — начала Гизела. Но в это время дверь мастерской широко распахнулась.

— Шорник! — раздался властный окрик. В дверях стоял слуга, но очень высокомерный и ослепительный слуга. На нем были бриджи, сапоги, начищенные до зеркального блеска, ливрея, украшенная пуговицами с гербами, желтый в черную полоску жилет и цилиндр с кокардой, лихо надетый набекрень, что само по себе уже было дерзостью.

— Эй там! Шорник! — вновь закричал этот человек совершенно невероятного вида, и его крик эхом разнесся по всей маленькой мастерской.

— Вы меня зовете? — спросил Фред Тайлер, медленно делая шаг вперед.

— Кого же еще, если ты и есть шорник? — последовал ответ. — Его милость хочет поговорить с тобой. Выходи, и поторапливайся. Нам недосуг весь день околачиваться в этой дыре.

Мгновенно наступила тишина. Фермеры у камина оборвали разговор и уставились на лакея. Гизела тоже смотрела на него. В какой-то момент показалось, что Фред Тайлер колеблется. Он привык, что знать обращается к нему если не с почтением, то, по крайней мере, с, долей вежливости. Возможно, в какой-то момент он почувствовал негодование и даже желание возмутиться таким нелюбезным обхождением. Но традиция была для него свята.

— Я не задержу его милость, — произнес он и поспешил на улицу, громко захлопнув за собой дверь.

Гизела принялась терпеливо ждать. В то же время она почувствовала, что дрожит, как будто мартовский ветер выдул все тепло из лавки. Новый, 1876 год принес с собой пронизывающий холод и глубокие сугробы. Февраль был сырым и туманным, с мартом пришел буйный ветер, ураганом пронесшийся по округе, выворачивая с корнем деревья и грохоча по улицам сорванными с домов трубами. Казалось, зима слишком затянулась. Гизеле вдруг неудержимо захотелось весеннего тепла, первых нарциссов, длинных солнечных летних дней. Погруженная в собственные мысли, она сначала не вникла, о чем говорили фермеры, но затем смысл их разговора постепенно дошел до ее сознания.

— Она перелетела через ту изгородь, что возле ручья, прямо как птичка, точно говорю, — произнес фермер постарше. — Поверь мне, Джим, за всю свою жизнь мне не доводилось видеть ничего подобного.

— Да, знаю, я тоже ее видел собственными глазами, — ответил тот, кто был помоложе, — В графстве немало женщин, которые неплохо держатся в седле, почти совсем как мужчины. Но она — как будто срослась со своей лошадью.

— Ты прав, мой мальчик! Вот и я говорю, — согласился его собеседник, — она как будто срослась с лошадью. Всегда считал, что мы можем кое-чему научить этих иностранцев, оказалось — и нам есть чему поучиться.

Гизеле стало интересно, о ком они говорят. Последние десять дней она не выезжала верхом, потому что у одной из кобыл в отцовской конюшне было растяжение, а для охоты отец хотел иметь всех лошадей в своем распоряжении. Очевидно, на охоте появился кто-то новый.

Гизелу охватило любопытство и одновременно зависть. Для нее было нестерпимым, что она лишена возможности ездить верхом, а должна сидеть дома и выслушивать бесконечные упреки мачехи, выполнять самые неприятные обязанности по дому, которые никто, кроме нее, не сделает, в то время как она могла бы мчаться по полям, брать препятствия, выслеживать лисицу. От одной мысли об охоте она тяжело вздохнула.

В этот момент распахнулась дверь.

— Сюда, пожалуйста, милорд, я покажу вам уздечку, о которой говорил. Последняя модель. Точно такую я сделал для его светлости, герцога. Но эта еще лучше, если позволите мне заметить.

Фред Тайлер заковылял по мастерской, за ним вошел незнакомец. Гизела быстро отошла в сторону, чтобы не помешать ему, и, будто извиняясь, прижалась к стене, увешанной седлами, куда падала густая тень, как раз напротив камина. Хотя вряд ли господин, вошедший в --">