Симона Вилар - Королева в придачу

замка намело огромные сугробы.

– Вишь, какое ненастье, – сказала леди Гилфорд. – Зря ты здесь торчишь, девочка. Но к ночи, ко времени Рождественской мессы, непременно распогодится, уверяю тебя. А там и гонцы прибудут.

Она не верила в то, что говорила, но главное – вывести Мэри из её горестного оцепенения, какое нашло на неё с утра. Надо же, а ведь ещё накануне весела была, как птичка.

– Ну так что, Мэри? Так и будешь тут торчать? Мне нужна твоя помощь, Сама-то я не управлюсь по хозяйству.

Мэри впервые улыбнулась. Это ее-то Гилфорд не управится? А потом принцесса сказала, что выпила бы немного эля с булочкой. Ну что ж, это уже победа. У её высочества с утра маковой росинки во рту не было.

Однако покидать свой наблюдательный пункт принцесса отказалась. Леди Гилфорд не настаивала, уйдя целиком в предпраздничные хлопоты. А потом в какой-то момент и сама почувствовала себя усталой и подавленной. Душа болела за подопечную. Носившая ей перекусить Изабел сказала, что принцесса хоть и поела с аппетитом, но от окна не отходит. И что, спрашивается, выглядывает? Кругом лишь снег и сугробы, дороги совсем замело. Но с другой стороны, леди Гилфорд её понимала, и ей сделалось горько. Она отстраненно следила, как слуги устанавливают столешницы на козлах, расстилают белоснежные скатерти. Им и дела нет до переживаний принцессы, они привыкли к постоянным перепадам её настроения. А на подходе Рождество. Все веселы, смеются, охранники шутят со служанками, дети бегают, собаки путаются под ногами. Леди Гилфорд неожиданно все это стало раздражать. Она кричала, бранилась, мечась меж кухней и залом, даже ударила и отчитала одну из нерадивых служанок.

А потом ей на плечи легла широкая теплая рука доктора Джонатана Холла.

– Ты утомилась, дорогая. Иди передохни. Я пригляжу за всем.

Как хорошо, когда на закате жизни подле тебя человек, который заботится о тебе, желает помочь. Леди Гилфорд на миг склонила набок голову, потерлась благодарно щекой о его теплые пальцы. Не беда, если кто-то и заметит. Хогли – замок маленький, здесь все всем известно, и наверняка многие из слуг уже знают, что лекарь принцессы наведывается по ночам в спальню гувернантки миледи. Но так приятно после долгих лет вдовства вновь очутиться в постели с теплым мужским телом, заснуть, положив голову ему на плечо. А то, что он не ровня ей, даме из свиты её высочества, что ниже рангом... Будь они при дворе, она бы этого не допустила. Здесь же... что ж, жизнь в глуши имеет и свои преимущества.

Леди Гилфорд решила отдохнуть часок в своей комнате. Кровать чуть скрипнула, когда пожилая леди удобно устроилась поверх мехового покрывала. Огонь в её комнате поддерживали весь день, и теперь здесь царило тепло в сочетании с тонким запахом сосновых поленьев. Глядя на язычки пламени, женщина задумалась.

Она была приставлена к принцессе, когда той минуло пять лет. Король Генрих VII Тюдор, покойный отец нынешнего монарха, считал, что девочке самое время браться за обучение. Мэри была младшей в семье. Старшими были наследник престола Артур, принцесса Маргарет и принц Генрих. Мэри считали слабым и болезненным ребенком и, когда в штат юной принцессы ввели вдову лорда Гилфорда леди Мег, ей сразу дали понять – её подопечная нуждается в особо деликатном и бережном обращении. Гувернантка же вскоре пришла к выводу, что более избалованного и капризного ребенка ещё свет не видывал. А все эти её загадочные болезни – притворство чистейшей воды. Стоило девочке чего-то захотеть, что ей не дозволялось – и она начинала жаловаться на всякие боли, реветь, падать на пол в истерике. Часто своим плачем она и в самом деле доводила себя до болезненной лихорадки, покрываясь нервной сыпью. Ее венценосные родители тут же шли на всякие уступки – и приступы принцессы тотчас прекращалась. Возможно, Мэри и была слабенькой с детства, но потом своим детским умишком скоро усвоила, как многого может добиться притворством. Леди Гилфорд это поняла не сразу. А потом убедилась, что в этом очаровательном хрупком ребенке пропасть здоровья и лицемерия, и не побоялась все чаще прикладывать к августейшей попке её высочества свою худощавую, но отнюдь не легкую руку. Тогда она еле терпела свою подопечную и всерьез подумывала отказаться от столь хлопотного места. Но потом незаметно получилось, что строгая дама и капризная принцесса научились находить общий язык, а Мэри даже привязалась к зануде гувернантке. И постепенно Гилфорд --">